- Ну, нет так нет, - уже шагая по коридору следом за своим
нервным провожатым, Андрей несколько раз медленно набрал в грудь
воздуха и коротко выдохнул.
- Ты чего? - обернулся Кацман.
- Мандраж снимает, - коротко пояснил Андрей, думая о
предстоящем.
- Ты совсем?.. - Семен Яковлевич не закончил, чуть замер возле
большой, неплотно прикрытой двери, из-за которой доносился
невнятный шум, и пропустил Андрея вперед: - Ну, с богом. Не
подведи, Андрюшенька. Не подведи, сынок. Выходишь. Помахал, поклон,
потом снимаешь микрофон со стойки, ждешь, когда зал стихнет, и
произносишь текст. Орать не нужно, микрофон у нас сильный. Закончил
- два шага к левой кулисе. Я там буду. Руку протяни, я и подам.
Открываешь. Ну, дальше понятно.
"Неужели не сон? Неужели эта суетная жизнь, и вправду, была
частью моей биографии? Но если я сотни раз выходил на сцену, отчего
в памяти не осталось совсем ничего, ни единого намека?" - мысли
промелькнули в тот короткий миг, когда Андрей, повинуясь толчку
наставника, проскочил заваленные хламом кулисы, пробежал еще пару
шагов и оказался на ярко освещенной сцене.
Женщина в длинном бархатном платье картинно взмахнула рукой, а
затем прокричала хорошо поставленным голосом в одиноко стоящий
микрофон: - Встречайте! Андрей Питерский!!!
В голосе ведущей звучала такая неистовая радость, что Андрей
едва не крутанул головой, решив, что рядом с ним есть еще
кто-то.
Мелькнул, разрубив наискось пространство темного зала, луч
прожектора, осветил его одинокую фигуру, ослепил.
Грохот аплодисментов, невнятные крики, истошный свист - все эти
звуки обрушились, словно падающая лавина.
Андрей вздрогнул, почувствовав себя идущим по нейтральной полосе
и внезапно попавшим под шальной обстрел диверсантом, отшатнулся к
спасительной темноте кулис, но прикусил губу и в один короткий шаг
выскользнул из пронзительного луча, поклонился. Движение вышло
неуклюжим, но позволило замершему в груди сердцу продолжить свой
бег.
Заметив стоящих в глубине сцены музыкантов, которые невозмутимо
занимались своими инструментами, Андрей взмахнул рукой и, как бы
перевалив груз внимания зала на плечи своих помощников,
стремительно пересек пространство сцены и остановился возле
одинокого микрофона.
"Все нормально!.." - приказал он себе, всматриваясь в едва
различимые пятна лиц зрителей, сидящих в первых рядах.