И
Маша об этом не могла не знать об этих ситуациях. Чего только стоит
её милая телеграмма мне в Рим с одним единственным словом:
«ОБЪЯСНИСЬ». Признаться, я был в панике тогда, не зная, что и
думать.
Два
года её потрясающего терпения и милых улыбок. Два года огненной
страсти и искренней любви. Два года холодного внимания и
бесстрастного анализа.
Чтобы
в один прекрасный день сделать свой ход.
Да.
Рим.
Вечный город.
Италия. Не перестаю поражаться глубине и размаху
тайных дел твоих.
Тысячелетия смертельных интриг и кровавого коварства,
лишь часть из которых, для детишек, описал наивными и простыми
словами старик Макиавелли в своём «De Principatibus». Уверен, что
для Лоренцо деи Медичи он давал советы совсем иным слогом и иным
наполнением.
В
общем, мне было уже не отвертеться. Концы с концами моей легенды
уже никак не сходились, а наследие инквизиции никуда не делось. Там
умели задавать вопросы. К тому же, как оказалось, я, временами,
бормочу во сне. И не только всякие державные секреты, но и
совершенно дикие для неё вещи.
Секреты-то – ерунда, у жены и так полный доступ к
государственной тайне, тем более что сводки Ситуационного центра о
текущих событиях ей доставляются постоянно. А вот моя болтовня из
будущего явно выбивалась из образа христианнейшего Царя-батюшки,
вождя народу и отца солдатам. Такого себе рубахи-парня без страха и
упрёка…
И,
откровенно говоря, я думал, что после моего разоблачения всё между
нами и закончится. Что наступил для меня в жизни облом. Полный и
неизбежный разрыв с любимой женщиной. Развестись мы, конечно,
официально не развелись бы, интересы короны этого не допускают, но
настоящей семьи у нас бы больше не было. Ведь невозможно жить с
человеком, который знает твоё будущее. Но Маша
смогла.
Иной
раз горячие молитвы даруют силы верующему человеку и творят
воистину чудеса. А Маша веровала искренне и истово, как и подобает
настоящей итальянке. Хотя, она теперь уже на все сто процентов
русская. Часто более русская, чем мы сами.
К
нашему стыду.
Маша
смогла со мной жить и дальше по очень простой причине. Ведь она,
после своих долгих молитв, пришла к выводу, что я не знаю будущего.
Я тут таких дров уже наломал, что того, известного мне по прошлой
жизни, будущего, уже не случится никогда.
Что
ж, вероятно, это действительно так.