- И что? – Юрий покосился на бедолагу. – Нога-то на месте.
Ранбольной конечно же приукрасил, как большинство ранбольных, что
рассказывали о своих болячках. Операция была неделю назад, не
меньше, иначе бы не ковылял бы так резво по аллее. И да, тема
ранений самая популярная среди ранбольных. Но скоро сменится - и
про тяжелые бои поведает, и про всякие случаи расскажет. Не первый
такой собеседник, что хочет душевные терзания свои излить.
Чичерин слушал болтовню ранбольных спокойно. Терпеливо внимая
гореизлияния. Еще на курсах их учили – говорят по собственной воле,
не прерывайте, слушайте внимательно, запоминайте, сопоставляйте
факты, анализируйте. Сочувствуйте, соглашайтесь. Надо что-то узнать
конкретнее – задавайте наводящие вопросы. Подталкивайте к нужной
теме мягко, непринужденно. На допросах будьте беспристрастны,
давить не надо. Сведения полученные силой или пытками приведут к
оговору или взятию чужой вины на себя, лишь бы все это
прекратилось. А результат будет нулевой. Тут не допрос, но все
же…
- За то спасибо военврачу, - сообщил радостно Зайцев. - Много лет
жизни ему! Не стал ногу отрезать. Взял да какую-то хитрую операцию
сделал. Но вот ведь курьез – военврач-то немец!
- Неужели! – в деланном удивлении поднял брови Юрий.
- Точно те говорю! Имя-то у него – Карл, а по батюшке –
Генрихович.
- И что? – прищурился Чичерин.
- Как что! – воскликнул Зайцев. – С немцами же воюем.
- С немцами, - согласился лейтенант. - Но военврач наш, советский
человек. Он наши жизни спасает. Сутками операции делает. Сколько
уже бойцов с того света вытащил! Тебе вон, ногу сохранил. А ты –
немец…
- Эт-то да… - и говорливый ранбольной задумчиво умолк.
Про Маевского поведал капитан госбезопасности Маклярский. Конкретно
ничего не сказал, только что военврач будет эвакуирован в Москву
вместе с группой, и лейтенант решил, что Маевский имеет какое-то
отношение к «Фениксу». Возможно, он ошибается и причина в другом.
Как же мало фактов для размышлений! Скорей бы вернуться в строй.
Надоело ничего не делать.
Шумели под ветром кроны лип. Плясали вокруг солнечные лучики,
прорывающиеся сквозь листву. Где-то заиграла гармонь. И гуляющее
ранбольные потянулись поближе к гармонисту. Хоть какое-то
развлечение. Юрий посмотрел в ту сторону. Вздохнул. Отец тоже на
гармони играл, а он не смог научился – ноты и звуки для него темный
лес. Даже петь не умел…