- Сержант, ты свежие газеты читал? – спросил Чичерин, когда они шли
по аллее к центральному корпусу госпиталя.
- Вы про план «Ост»? – уточнил Коломоец. - Читал. Фашистские
людоеды, другого не скажешь.
- Ты Известия со статьей добудь, ладно?
- Могу «Звезду» принести, там тоже статья есть.
- Можно и «Звезду». И еще, - Чичерин жестом указал за спину, - вот
таких оболтусов особо не прессуй.
- Этим пусть политруки занимаются, - сказал Коломоец, - иных забот
полон рот. Эссесов много привезли. То есть
самострелов-леворучечников.
- А чего санбаты?
- Санбаты не справляются, сразу в тыл везут. А фельдшера на передке
или не замечают, или не хотят замечать. Хотя раз записку
сопроводительную передали, а там - голосовал на выборы в Верховный
Совет. – Сержант усмехнулся. - Значит высунул руку из окопа и ждал,
пока немец её прострелит. Почему леворучечники? Левая рука и
ладонь. Вокруг раны ожоги и следы пороховых газов. Есть и оригиналы
- стреляют через доску, тряпку, или кусок хлеба. Но все-равно
попадаются.
Алею перегородила толпа ранбольных, что собралась вокруг лавочки
с гармонистом. Достаточно большая, будто все находящиеся на
излечении вышли послушать музыку. Там же стояли молодые санитарки.
Некоторые из них поддерживали ранбольных, что несмотря на слабость
и покалеченные конечности, ковыляли на костылях поближе к
музыканту. Лейтенант с сержантом проходить через эту толпу не
стали, пошли в обход по газону вокруг лип и акаций. Невольно
прислушивались к переливам гармони. У гармониста голос сильный,
звучный. Ему бы марши петь, а он лирику играет. По аллее
разливалась мелодия «Утомленного солнца»*, но гармонист выводил
иное:
- Листья падают с клена -
Значит, кончилось лето,
И придет вместе с снегом,
Опять зима.
До лирики ли сейчас? Никак санитарки попросили что-то этакое
спеть – подумал Чичерин замедляя шаг. Вон сколько их вышло. Не
только ранбольных музыка привлекла. Девушки даже пытаются
потанцевать, придерживая забинтованных кавалеров.
- Дверь балкона забита,
Поле снегом покрыто,
И под сумрачным небом,
Стоят дома.
Чичерину хотелось послушать, даже потанцевать был не против,
пригласив, например, вон ту молодую и симпатичную санитарочку, но
дела торопили. Он догнал сержанта у крыльца и вошел внутрь
госпиталя. Когда подошли к палате, где лежал Лукин с
бойцом-фигурантом, оба переглянулись – отсутствовал охранник,
приданный сержант из местной комендатуры. Резко свернув к двери.
Она распахнулась, и в коридор вышел политрук в звании батальонного
комиссара и какой-то гражданский с блокнотом и ручкой в руках.
Следом появился сержант. Следовало выяснить личности посетителей, и
почему сержант допустил посторонних в палату?