Лейтенант с сержантом перекрыли троице проход, и
представились:
- Лейтенант госбезопасности Чичерин.
- Сержант госбезопасности Коломоец. Ваши документы.
Политрук хотел было возмутиться – что за лейтенант
госбезопасности в обвислом больничном халате и тапочках, да еще с
синяком в пол-лица, но передумал, в карман за удостоверением
полез.
- Корреспондент газеты Известия Михаил Осипов, - первым
представился гражданский.
- Батальонный комиссар Супонин из политотдела фронта, - сказал
политрук важно, протягивая документы.
Политуправление везде и во всем имеет вес. Чем выше в пирамиде
расположен политрук, тем важнее он себя ведет. Не все правда. Но в
целом было так. Чичерин знал множество политруков, которые «жгли
глаголом» не по бумажке, и отчаянной смелости товарищи, в
большинстве своем все рангом не ниже батальонного. Однако годами за
тридцать пять – сорок. Редко, когда молодой политрук мог толкать
речь импровизируя. Супонин же годами до тридцати, и стопроцентно
«бумажечник». Ранг батальонного комиссара достаточное по
значимости, однако для политотдела фронта означает не более чем
товарищ на «побегушках».
Чичерин изучал документы - Супонина, а сержант - Осипова.
Книжка потертая, в меру загрязненная, выдана три года назад.
Подписи и печати соответствуют. Так, что там капитан из Москвы
говорил?... Спец-пометки! Их нет, ввели всего лишь неделю назад.
Возможно, очередь на смену документа пока не дошла. Скрепки… с
налетом ржавчины. Политрук с некоторым беспокойством следил, как
Чичерин тщательно рассматривает удостоверение. А когда тот зачем-то
потер скрепки, обеспокоенно поинтересовался:
- Что-то не так?
- Все не так… - ответил Чичерин пристально посмотрев на
Супонина. – Разберемся!
Политрук скрипнул зубами, но перечить не стал.
- Кто разрешил входить в палату? – спросил Чичерин, возвращая
документы Осипову.
- Начальник особого отдела фронта, - ответил политрук. – Ваш
героический прорыв решено отразить в советской прессе.
Вот тут политрук явно врет. Не мог начальник особого отдела дать
разрешение. Ни он не его заместитель. Циркуляры по объектам «Пепел»
получили все особые отделы фронтов. А по группе Лукина особенно.
Только сам капитан имел право дать разрешение, но он ранен. Чичерин
покосился на закрытую дверь, заметил комендантского сержанта с
каменным лицом. Предчувствует он экзекуцию. Ясно, что простой
сержант против батальонного комиссара никак не пляшет, но если
Лукин разрешения не давал, то комендачу придется туго.