Тут командир что-то сказал, трое спрыгнули на дорогу и
направились к лесу. В след командир что-то прокричал, показывая
руками что-то большое. Семен от троих расслышал «Яволь» и начал
отползать к сосенкам. Оружия у немцев он не заметил, лишь один в
руках топорик держал. Слеги вырубить хотят? – догадался он.
Разместившись за двумя сросшимися стволами соснами, он достал два
трофейных клинка и сунул в голенища. Ранец с вещами пока в сторону,
чтоб не мешался. Приготовил карабин, жалея, что пистолетов не
затрофеил.
В лес зашли только двое. Третий остановился у кустиков,
распатронил комбинезон и принялся отливать. Остальные осмотрелись,
пощупали сосенку, посовещались, подошли к осине в руку толщиной,
довольно кивнули, и тот что с топором принялся рубить дерево.
Осинка с противным скрипом стала заваливаться к дороге.
- Шайзе! – выкрикнул третий танкист, отскакивая. – Вилли, ты
идиот! Снаряды бы так подавал, как деревья рубишь.
- Сам бы и рубил, - ответил второй танкист.
- Мне нельзя. Я наводчик, натура тонкая. Мне по русским еще
стрелять. Лучше топор Ковальски отдай.
- Не-не, - замотал головой другой танкист, - я повелитель
радиоволн, мой инструмент – отвертка. И из меня дровосек, как из
тебя радист. Пусть Вилли дерево рубит, ему полезно. Какая разница
что подкидывать, снаряды или бревна?
Наблюдая за немцами из-за стволов, Семен прислушивался к
разговорам и жалел, что ни черта не понимает. Немцы посмеивались,
тыкая друг друга пальцами, явно споря в шутку. А Бесхребетный
злился – подобраться не выйдет. Надо уходить. И тут один из
танкистов, отсчитав шагами три метра, в несколько взмахов перерубил
ствол осины. Затем, он поднял трехметровое бревнышко, и положил его
на плечо, а остальные, шутя над ним принялись оттаскивать крону.
Это шанс, понял Семен – немцы сгрудились, встав спиной к чаще, а
там орешник.
Сжав зубы, он скользнул к кустам. Не успели немцы оттащить
мешающую осиновую крону, как позади возник русский с клинками в
обеих руках…
Два быстрых движения и прыжок к третьему. У немца округлились
глаза, он отшатнулся и клинок прошел выше, располосовав щеку. Но
немец закричать не успел - оба Золингена поочередно вошли в тело.
Один в шею, второй в правый бок. Танкист выронил бревно и громко
захрипел, валясь на землю. В глазах ужас, руки пытаются закрыть
рану в шее.