- Немцы!
Все рухнули на землю, лишь носильщики немного замешкались. Чуть
Маврищева не уронили.
- Тихо! – шепотом скомандовал Чичерин.
Ползком продвинулся вперед, снял фуражку и осторожно выглянул. У
самых домов, стояло шесть мотоциклов и броневик. У пулемета торчал
солдат и курил. В мотоколясках тоже кто-то сидел. Но видно не
особо.
- Сержант, - тихо позвал лейтенант, Степаненко.
Тот подполз и по знаку командира тоже посмотрел на деревню.
- Что скажешь? – спросил Чичерин, когда сержант присел.
- Странно, - произнес сержант, - на бронетранспортере то ли
масксеть, толи он покрашен так. Не видел пока таких.
- Я тоже. И пулеметчик тоже в маскхалате.
- Точно… - произнес сержант, выглянув.
- Что они тут делают? Почему в такой форме?
Сержант не ответил. Лицо у него стало задумчивым и очень усталым. А
лейтенант подумал – не с батальона ли диверсантов эти солдаты? А
может, какое особое подразделение? Судя по транспорту, их тут пара
отделение. Почему так мало?
От деревни вдруг послышались крики и резкие команды. Чичерин
разобрал только «Halt». Лейтенант с сержантом приподнялись и
выглянули. На околице солдат прибавилось. Пулеметчик на броннике
навет пулемет на противоположную сторону поля. Да и другие солдаты
целились туда же. Что там такое – не видно. Рискнули еще
привстать.
- Мать его так! – тихо выругался сержант. – Наши вроде…
Из-за кустов показались двое красноармейцев. Они шли, задрав руки
вверх, а следом пара немцев подталкивали их стволами карабинов.
Выведя красноармейцев немцы принялись их обыскивать. Из-за
кустов показались еще солдаты. Один из них отрицательно покачал
головой, при этом что-то сказав офицеру. Тот кивнул и что-то
скомандовал. Обысканных бойцов отпихнули к кустам и подняли
карабины. Залп.
- Твою ж мать! – выдохнули одновременно Степаненко с
Чичериным.
Послышалось щелканье затворов. Скрипнул зубами сержант.
Лейтенант вдруг обнаружил, что сжимает пистолет. Хотелось подняться
в атаку и стрелять, стрелять, стрелять. Но тут включился разум.
- Не стрелять! – зашипел чуть обернувшись.
Сержант встрепенулся и скользнул к дороге. Послышался его злой
шепот.
Надо что-то делать. Враги вот они. Только что расстреляли
сдавшихся бойцов. Походя!
Это видели немногие, но узнали все. Даже Маврищев зубами скрипел
и порывался встать. Ударить по немцам сейчас – безумие. До них
более трехсот метров. Три «Суоми и дюжина мосинок, к которым
патронов кот наплакал, одна граната, плюс тяжелораненый боец. А у
немцев только пулеметов семь, три автомата, и это если карабины не
считать…