Важно найти этих нелюдей.
Второй час отряд по лесу идет, чуть в стороне от дороги.
Медленно, хотя чаща не густая, и подлеска мало. Но это не грунтовка
- много впадин, прелой листвы, валежника. Из-за носилок с раненым
эти препятствия приходится обходить. По самой грунтовке, метров
двести впереди шла дозорная пара бойцов, и еще пара позади.
Миновали несколько тропой, пересекающие дорогу поперек, и явно
натоптанные людьми. Куда они ведут выяснять некогда. Постоянно
прислушивались, пытаясь сквозь шум листвы засечь рокот моторов. Еще
к канонаде, что рокочет на грани слышимости. Далековато откатился
фронт, и это угнетало.
Лейтенант порой скрипел зубами от злости. Как же так? Разбить
врага, и малой кровью и на чужой территории…
А еще - как догнать этих камуфляжных. Именно их. Пешком. Что-то
подсказывало, что эти два отделения неспроста двигались отдельно от
основных сил. И не разведчики это. У разведки иные задачи —
выяснить расположение противника и незамедлительно доставить
сведения командованию. Эти же встали, убили пленных, вырезали
стариков, женщин и детей. Загрузились провизией и «vorwarts», не
спеша особо. Как на прогулке. Чичерина передернуло.
Догнать бы…
Вдруг этот отряд уйдет к основным силам? Что тогда делать?
Чичерин скрипнул зубами — не надо было телится, а атаковать
сходу. Но кто же знал? Но если знать, то ударили бы, не
задумываясь. За совершенное ими. Смогли бы добежать. Глотки бы
грызли. Возможно, легли бы все, но хоть поквитались за
зверства.
- Все будет хорошо, командир, - сказал сержант, будто угадав его
тягостные думы.
- Надеюсь… - буркнул лейтенант.
Звякнула бутылка и Степаненко зашипел на бойца:
- Нежней, раззява, не молоко несешь. Керосин!
Из опустевшей деревни ушли, нагрузившись провизией. Взяли
столько, сколько смогли унести. Без особого фанатизма, но хотелось
взять все. Пропадет же. Или немцам достанется. В ледниках нашлось
свежее мясо, просоленное сало, а в подполах квашенная капуста,
соленые огурцы…
Все, что было приготовлено в печах и не попорчено немцами,
съели. Облопались сметаной и вволю напились молока. Правда пришлось
его надоить. Заодно накидали скотинке сена. Жаль было её оставлять,
но иначе никак.
В одной из хат нашли «бубен» самогона, а самое главное -
санитарную сумку, в которой обнаружилось почти богатство —
полупустой пузырек с йодом, и несколько рулончиков бинтов. Узких,
но свежих. Маврищеву сразу сделали перевязку, обработав воспаленные
раны йодом. Бедолага часто терял сознание и был очень плох.