— Не бери в голову, она просто робеет в твоём присутствии, —
расслабленно махнув рукой, дала пояснение неприветливости своей
материальной почти полной копии, видимая и слышимая сейчас только
лишь мной розоволосая Ми, которая всё это время, возлежа на
облачке, летала за мной и иногда отпускала колкие замечания, пока я
разносил по комнатам одноклубниц. Но я тогда помалкивал, так как в
нынешнем их состоянии по большому счёту всё же моя вина.
Не отвечая своему «глюку», что выглядело бы по меньшей мере
странно, я лишь скептически глянул на эту вот, бесстыже
развалившуюся на своём натуральном таком облаке негодницу в образе
Афродиты, не иначе. Не преминув, конечно же, задержать взгляд и на
едва прикрытых достоинствах, как бы намекая, что тощенькая Артемида
какая-нибудь подошла бы получше. А затем вернулся к вкусностям,
которыми удивила меня обновленная «сестрица».
— А она раньше папеньке готовила, — не меняя своей вызывающей
позы, лениво дала ответ бывшая «сестрена» на неозвученный вопрос,
когда я с нескрываемым удовольствием на лице уплетал скромные, но
вкусные блюда, чем-то напоминавшие домашнюю кухню. По которой
истосковался, что ли, несколько подустав от пусть и пестрящей
деликатесами, но всё же официальщины, требующей особого подхода и
соблюдения норм этикета.
Сама же Милиз-Жолин на мое удовольствие от её стряпни лишь
сильнее покраснела, хотя даже и не удостоила меня взглядом, что
любой невнимательный, а может и неопытный человек интерпретировал
бы как грубость и неблагодарность. Но нет, девчонка не ведёт себя
агрессивно или враждебно, за ней не замечено подлости или коварного
притворства, чего я опасался, если честно, полагая, что она будет
подобна принесённой домой дикой кошке, то есть себе на уме, и
которая еду вроде как принимает, но погладить не даёт. Нет, она
оказалась совсем не такая. Однако, как бы там ни было, мне всё же
сложно общаться с этой Милиз, так как из неё и слова не вытянешь,
пусть и на все просьбы или указания она реагирует точно и
незамедлительно, а если приглядеться, то со старанием. Мда.
В общении с прочими девочками, к слову, новая Млиз пусть и
совершенно не похожа на прошлую, но будто бы и не вызвала
диссонанса у знавших её ране. Словно Жолин, уже повидавшая в свои
невеликие годы этот мир с таких сторон, о которых многие и не
слышали, будучи ментально более зрелой пользовалась теперь каким-то
непреклонным авторитетом у прочих одноклубниц, в ряде вопросов
уступая в этом лишь главе. Девчонка будто бы подавляла всех
присутствующих своей флегматичной, неторопливой манерой поведения и
тяжёлым взглядом некогда янтарных, а ныне серебристых глаз. В ряде
аспектов она была словно главная в прайде, и рядом с ней
подсознательно все старались «ходить на цыпочках», а
неразговорчивая вальяжная малышка с достоинством принимала всё это,
хоть и благоразумно старалась не лезть на территорию не менее
грозной Лулиз, чей авторитет в клубе признавался всеми.