– Что это?
Смотрю на дверь в сарай, едва видную в неясном, бликующем свете лампы.
– Ты решил меня убить?
– Всегда знал, что ты кровожадная. Или трусишка? – белые зубы сверкают в темноте, а на спину мне ложится плашмя ладонь, подталкивая. – Иди, не бойся. Ты хотела большое спальное место. Не знаю большего, чем сеновал.
– У вас есть сеновал? Настоящий? – делаю шаг сквозь очередную скрипучую дверь, оказываясь в прохладном пространстве, и ежусь, обнимаю себя руками. – Мы будем спать на сене?
– Достаточно романтично? – поворачивается ко мне и ставит на деревянный выступ лампу.
Снова ловлю блики на красивой загорелой коже. Губы особенно четко выделяются. Неудержимо хочу их поцеловать. Хочу коснуться их своими и ощутить знакомое томление, которое дарил только он. Его вкус помнят мои рецепторы. Они уже замерли в ожидании. Одно мгновение решит всё. Брошусь ли в омут с головой или буду снова играть в Снежную королеву.
Вероника
– Вполне, сойдет для сельской местности, будет что рассказать внукам, – изо рта вырывается короткий нервный смешок, который звучит достаточно громко в полупустом помещении. Дыхание Барова слышу отчетливо. Оно тяжелое, шумное, вовсе не соответствует его легкой пробежке по лестнице. Неужели он волнуется?
– Ты будешь очень вредной старушкой, вряд ли внуки задержатся возле тебя и будут слушать твои россказни, – раздается рядом его смех.
– К черту твои прогнозы, Баров, я уже порядком устала, – передергиваю плечами в попытке согнать с себя холодок, пронизывающий снизу-доверху. Растираю предплечья руками. Скоро я начну приставать к бывшему, чтобы просто согреться. – А еще тут чертовски холодно.
– Тут вроде должны быть пледы, – сообщает деловито, а потом моих пальцев касается его рука. Горячая, с жесткими пальцами, от которых идут так необходимые мне теплые волны. – Пойдем.
– Эта лестница надежная? – ставлю ногу на ступеньку, лишая себя тепла его руки.
Его было чертовски мало, и я не понимаю, зачем он взял меня за руку. Идти было всего ничего, пару шагов.
– Тебя точно выдержит, – посмеивается уже где-то внизу.
Ловко вскарабкавшись вверх, переворачиваюсь и сажусь на покрытые сеном доски, упираю руки в колкую сухую траву. Ищу взглядом Барова, рыщу глазами в полумраке. Сначала появляется лампа, потом его торс, а потом и он сам толкает меня в сторону и занимает мое место.