От тяжеловесного замаха палицы третьего супостата я ухожу
вправо, нанося удар в том же направлении, и тот, что подбегал ко
мне четвертым, замахнуться уже не успел. Промахнувшемуся третьему я
вонзаю в спину кинжал: видали идиота? На спине брони совсем никакой
нет.
Четверо оставшихся на миг замирают: они поражены, что я убил
четверых за время, достаточное лишь для того, чтобы моргнуть
несколько раз.
Я же, напротив, воодушевляюсь, видя, как неуклюжи и неискусны
мои враги, и теперь уже сам бросаюсь в атаку.
Однако варвары уже уяснили всю смертоносность моей сабли и их
откровенное желание просто хряпнуть меня дубиной со вставленными
лезвиями из обсидиана или стали сменилось осторожностью. Тот, кого
я атакую, уходит в защиту и отступает, а остальные начинают меня
обходить с двух сторон.
Я стремительно, насколько позволяет одежда, бросаюсь вправо,
потому как справа двое. Замах, от которого я ухожу, сделав шаг
назад, мой удар натыкается на щит, уклонение, еще удар! Один из
темнолицых делает печальное для него открытие, что я способен
нанести удар сразу же после того, как попадаю по щиту: сабля куда
менее увесиста, нежели дубина. Клинок легко рассекает шею, я
отпрыгиваю, перехватываю замах дубины еще в начальной стадии и
отвожу в сторону, снова уклоняюсь и бью в неожиданном направлении,
правда, неудачно.
Долгие пятьдесят ударов сердца я мечусь внутри треугольника моих
врагов, удерживая их на расстоянии молниеносными ударами. Я бью с
немыслимой скоростью, ведь каждый раз, когда моя сабля уходит
вперед, она не только наносит удар, но и занимает положение, из
которого я могу без малейшего замах ударить в ином направлении,
ведь сабля уже, по сути, в замахе.
Наконец в одну низколобую голову приходит понимание, что если я
ударил его и попал по щиту – то он на мгновение вне опасности, ведь
следующий удар будет в другую сторону. Варвар атакует, замахнувшись
и раскрывшись, когда мой булат летит от него – но я просто
доворачиваюсь и левой рукой всаживаю ему в грудь кинжал по самую
рукоятку. В этот момент третий, который не под ударом, делает
опасный горизонтальный удар. Уклониться уже никак не успеть, и я
принимаю удар налокотником, так, чтобы дубина соскользнула вниз.
Это спасает руку от перелома, я получаю удар в бок, но сила его уже
погашена налокотником, и сквозь кольчугу и кафтан я его почти не
ощущаю.