- Совсем нетрудно. – ответила она. – Наверное, я начинаю
привыкать. Я еще два десятка таких могу провесить прямо сейчас.
Потом выдохнусь, конечно.
Я огляделся, повернулся на сто восемьдесят и огляделся еще
раз:
- Тогда провешивай, потому что тут я не вижу ничего
интересного.
- Да погоди ты так сразу. – возмутилась Тора. – Давай хотя бы
пройдемся, поглядим – может, мы прямо стоим на чем-то
интересном?
Я скептически посмотрел себе под ноги. Из интересного там была
только торчащая из земли чья-то выбеленная солнцем, ветром и
песком, маленькая кость.
Но перечить Торе я не стал, и мы немного прошлись по спирали,
внимательно, насколько это позволяло слепящее даже через узкую щель
матерчатого шлема, солнце, разглядывая окрестности.
Я насчитал пятьсот шагов, когда Тора наконец вздохнула и
признала, что здесь ловить нечего. Было бы странно, если бы тут
было чего ловить – ни за что не поверю, что гробницу могли
разместить так близко к городу, что на нее можно наткнуться просто
побродив пешком. Да даже не гробницу, а вообще что-то интересное!
Так близко к городу любые интересности давно бы уже превратились в
давно изученные места с извечным «Вася был тут».
Тора открыла новый портал и перенесла нас еще на две квадры.
Потом еще на одну. Еще на две. Еще на две. Еще на пол-квадры. И в
каждом месте мы проходили ритуальные пятьсот шагов по спирали,
прежде чем Тора предлагала двигаться дальше. Каждый новый портал
она открывала с расчетом на то, чтобы двигаться не в сторону других
городов, а наоборот – вглубь пустыни. Это было логично с учетом
специфики наших поисков, но пока что не особо результативно.
После пятнадцатого портала мы присели перекусить и отдохнуть.
Ну, вернее как «присели». Мы попытались присесть, но даже задницы
не успели приземлить, как тут же подскочили на ноги снова –
настолько горячим был песок! А ведь даже через подошвы не
чувствуешь этой дикой температуры! Какие там яйца, жареные на
песке?! Тут, по-моему, камень можно было бы кинуть, и он бы тоже
поджарился!
К счастью, вода во флягах, предусмотрительно закрепленных на
поясах и скрытых под одеждой, не вскипела, и оставалась если не
прохладной, то, как минимум, приемлемо-теплой и позволяла утолить
жажду, особенно если правильно ее пить – сначала как следует
погонять во рту глоток, смачивая пересохшие слизистые, и только
потом глотать. Тора, когда это увидела, посмотрела на меня так
странно, будто я только что на ее глазах нырнул голым в прорубь,
вынырнул обратно, вытащив при этом за хвост сопротивляющуюся
касатку, а потом собственными ногтями разделал ее, приготовив из
мяса суп, а из шкуры построив юрту. Когда я спросил, в чем,
собственно, дело, оказалось, что она понятия не имела о таком
способе употребления воды.