Вспомнил о ранах на хрупких ладонях, которые увидел до того, как они там появились, об опасности, которая возрастала с каждым мгновением, проведенным на темной дороге. Сел за руль, захлопнул дверцу, отдал девушке фонарик.
– Включи печку, – попросила она. – Я закоченела.
Он забыл о том, что и сам замерз и продрог. Все его мысли занимала загадочная трансформация, которую претерпел «шеви».
Ключ торчал в замке зажигания.
Джой завел машину. Звук стартера он знал, как собственный голос. И настроение его сразу улучшилось. Несмотря на все странности, что творились вокруг него, несмотря на страх, который не отпускал со времени приезда в Ашервиль, Джоя вдруг охватил дикий восторг.
Груз прожитых лет свалился с плеч. По крайней мере, на мгновение будущее стало таким же радужным, каким представлялось ему в семнадцать.
Девушка передвинула рычажки, и по воздуховодам в салон хлынул горячий воздух.
Джой снял «Мустанг» с ручника, включил первую передачу, но, прежде чем тронуться с места, повернулся к девушке.
– Покажите мне руки.
Она показала, пусть и не очень понимала, зачем ему это нужно.
Раны на ладонях оставались, видимые только ему, но он решил, что они частично закрылись. И крови текло меньше.
– Мы поступаем правильно, уезжая отсюда, – объяснил он ей, хотя и знал, что едва ли она понимает, о чем речь.
Включил «дворники» и выехал на шоссе, продолжив путь в Коул-Вэлью. Автомобиль повиновался каждому его движению, как великолепно настроенный рояль, отчего на душе стало еще легче и веселее.
Минуту или две Джой полностью сосредоточился на вождении, просто вождении… такого с ним не случалось уже добрых двадцать лет. Он буквально растворился в «Мустанге». Мальчик и его автомобиль. Что могло быть лучше романтики дороги?
Потом он вспомнил слова незнакомки, произнесенные аккурат в тот момент, когда он впервые увидел «Мустанг» и остановился как вкопанный. «Джой?» Она назвала его по имени. «Джой? Что не так?» Но он точно помнил, что не представлялся ей.
– Как насчет музыки? – спросила она с нервной дрожью в голосе, словно его затянувшееся молчание тревожило ее куда больше, чем все сказанное или сделанное им.
Джой искоса глянул на нее, когда она потянулась к радио. Капюшон дождевика она откинула, открыв копну густых, шелковистых волос цветом чернее ночи.