Псионом Малютин не был, после
инициации оставшись обычным человеком, правда, с некоторыми
полезными приобретениями. Как и многие, стал чуть-чуть быстрее,
сильнее, выносливее. Практически у всех инициированных укреплялась
иммунная система, часто острее становился слух, зрение, другие
органы чувств. Но некоторые получали впридачу к небольшим
улучшениям организма более серьезные «бонусы»… Например,
возможность видеть человеческие ауры или улавливать чужое
настроение. Обладателей таких способностей называли «полумагами» и
надеялись со временем научиться усиливать их оболочку до уровня
псионов. В будущем. До сей поры о том, почему одни переходят
«барьер десяти», а другие так и остаются людьми, ученые
представления не имели — в отличие от священников, четко
указывавших на Господню волю.
Вот и сейчас, устав обшаривать
взглядом извергаемую эскалаторами разношерстную толпу, старшина
решил ненадолго сменить тактику. Нужно лишь небольшое усилие воли…
Спустя десяток секунд мраморные стены станции потускнели, будто
растворяясь в тумане, и мир вокруг раскрасился множеством
разноцветных брызг. Они воспринимались разумом целиком, по-особому
объемно, имели глубину и суть, казалось, прикоснись к ним рукой — и
ты ощутишь теплоту, звук, тембр каждого из заполняющих пространство
цветов. Увы, сейчас никому не было до него дела: Малютин различил
скуку, огорчение, надежду, голод, кто-то безнадежно опаздывал на
встречу, кто-то в десятый раз не мог дозвониться близким по
мобильному телефону — тысячи осколков чужих эмоций складывались
вокруг в причудливую, прихотливую мозаику. Внезапно старшина
почувствовал странное неудобство, необъяснимую тяжесть где-то в
районе затылка. Что-то в окружающей действительности шло не так. Он
снова и снова скользил мысленным взглядом над медленно текущей мимо
разноцветной рекой… Вот оно!
В одном месте замысловатый рисунок
менялся, образуя небольшое пятно инородности. Это пятно выглядело,
словно неопрятная заплата в едином отрезе ткани, и перемещалось оно
вместе с основным пестрым потоком, не отставая от него ни на шаг.
Ауры оказавшихся поблизости людей непроизвольно ужимались, по ним
пробегали волны дискомфорта. Казалось, они по непонятной причине
просто сторонятся чего-то неощутимого, оставляя в центре клочок
свободного пространства. И это в час пик, когда каждый пассажир
стремится чуть ли не залезть на голову своему ближайшему соседу,
лишь бы побыстрее выбраться на свежий воздух?