Его больше интересовали события, произошедшие в Иудее, и Гай в
нас вцепился мертвой хваткой, заставляя рассказать ему все, включая
малейшие подробности. Внимательно выслушав историю смерти и
воскрешения Иисуса, он внимательно рассмотрел и потрогал скрижаль,
подивился на мой крестик, потом начал расспрашивать про
родословную. Даже что-то записал для себя на папирусе. Поди решил
сообщить обо всем Тиберию. Поздно...! И Пилат, и Марон, и Тиллиус
давно уже успели доложить в Рим о своих успехах.
- Чудеса и только...! - качал головой толстяк вытирая жирные
руки о волосы раба - Новый бог с Востока.
- Сын Божий! - поправил я - А еще есть Святой Дух.
- Их получается трое?
Я в раздражении оглянулся на невовремя открывшую рот Клавдию.
Сколько я ей не объяснял по дороге в Александрию концепцию Святой
Троицы - в ее пустой голове ничего не отложилось. Корнелия,
вздохнув, наклонилась к уху матери, начала ей что-то тихо
втолковывать.
Разговор с Гаем затянулся надолго, рабы нам продолжали подливать
вина. Сначала ушли женщины, потом разочарованные мужским
равнодушием танцовщицы. Наконец, не выдержал и Понтий:
- Дорогой друг Гай! Раны еще тревожат меня, пойду-ка я уже
спать. Да и надо помолиться Мессии перед сном.
- И ты, Пилат, тоже? - вытаращил глаза Галерий - А как же наши
римские боги?
- Где они были, когда я умирал? - нахмурился префект Иудеи -
Наши боги давно отвернулись от нас. Только Марк с апостолами и
смогли меня вытащить из мрачного царства Аида.
Я вздохнул. Трудно, очень трудно шла проповедь христианства. В
головах моих римлян еще царила настоящая мешанина из разных
пантеонов, мифов и верований. А ведь пока мы плыли на либурне в
Александрию, я приложил максимум усилий, чтобы оформить культ
Христа в полноценную религию. Закончил писать Требник с основными
молитвами и описанием ритуалов. Пока их набралось пять - крещение,
венчание, отпевание, клятва и присяга, а также миропомазание на
царство.
Отдельно в моем списке стояли храмовые службы. Тут я ничего
придумывать не стал - обратился к православию, чьи каноны я более
или менее знал. Вечерня и Лития, Утреня и Литургия. Перед ней
проводилась исповедь. Я в последний день нашего пребывания в
Кесарии принимал ее у крещеных легионеров, а потом сам каялся
Иакову и Матфею. Те - каялись мне. Конечно, получался замкнутый
круг, но ничего лучше мы пока не придумали.