[9] и кружевной
рубашке.
Его собеседник, довольно толстый
человек с красным носом и глазами навыкате, но одетый не менее
дорого и стильно, шёл рядом с ним согласно кивал в такт его
словам:
- Вы, как всегда, правы, сэр Чарльз!
Поражаюсь Вашему уму и образованности! Как такой бриллиант мог
появиться в этой клоаке разврата?! – в его произношении совершенно
очевидно присутствовал некий изъян, наводящий на мысли о
голландском происхождении говорящего.
- Мой драгоценный отец, дорого́й
Питер, был родом из Линкольншира, где постигал глубины юридической
учёности так успешно, что его заманили в этот прокля́тый город! Но
наша семья всегда была среди
«неприсоединившихся[10]», и мой отец
изучал не только человеческие законы, но и законы Божии! Именно он
понял всю греховность отхода от заповедей, который Бог дал
Адаму!
- О, Ваш батюшка был истинным святым!
Светочем, который развеял тьму скверны!
- Вы, дорого́й мой Питер, стали одним
из первых, кто увидел истину! Кто присоединился ко мне в великом
деле освобождения Англии от богопротивных механизмов!
- Сэр Чарльз! Прошу Вас, не сто́ит
говорить такие слова, когда мы с Вами прогуливаемся в
Вестминстерском аббатстве! Кто-то может услышать Ваши речи и
узнать, что один из ведущих адвокатов Лондона и есть тот
таинственный Нэд Лудд[11], именем
которого сжигаются заводы по всей стране! – тон Питера стал
подобострастным настолько, что, казалось, язык голландца источал
чистые масло и мёд.
- Да, Питер, сейчас действительно не
время всем узнать правду! Только тогда, когда падёт царство Сатаны,
только тогда я смогу открыться всем! А пока моё имя может быть
известно лишь трём избранным! Но здесь нас охраняют наши
братья!
- Воистину Воля Божия ведёт нас!
- Питер, давайте перейдём к более
приземлённым вещам. – Чарльз сотворил такую брезгливую мину, что
была понятна вся его неприязнь к столь низменному предмету.
- Конечно, сэр Чарльз! Деньги я
привёз! Всё, как Вы и просили в
гинеях[12]! – Питер согнулся в
поклоне.
- Вас нигде не могли приметить с
обменом ваших гульденов?
- Что Вы, сэр Чарльз! Вы меня
научили, как скрывать такие вещи! – Питер снова низко поклонился, —
Двадцать тысяч гиней ждут вас в Вашем экипаже, Светоч!
- Вы знаете, Питер, что называть меня
Светочем, Вы можете только в Храме правды! – сэр Чарльз почти
перешёл на крик. Толстяк упал ниц и обнял его ноги, — Хорошо,
Питер! Вы верный последователь истины! Я прощаю Вас! Когда Вы
привезёте новые пожертвования?