В комнату же вошел сотрудник ОсоРа Кен Бенс – русый, голубоглазый и лопоухий добродушный северянин. Он вырос на Юконе, служил в Арктике и после переподготовки был направлен в Ванкувер. ОсоР, или "Особые методы расследования", – это электронные уши полиции.
– Чертова сырость, – сказал Бенс. – Окна из-за нее как запечатало, и от параболика никакого толку. Я пробовал найти укромное местечко внизу. Слишком рискованно, Цинк.
– Значит, перетопчемся, – ответил Чандлер.
– Что ты надеешься услышать? По-моему, эти пидоры на "Харлеях" – сявки. Тебе не кажется, что после субботней заварухи на бойне Хенглер ляжет на дно?
– Да, – согласился Чандлер. – Но он не обрубит свою последнюю связь с мотобандой, пока не убедится, что для нас он вне подозрений. Если он не хочет вылететь из дела, то ни за какие коврижки не похерит такой конец. Мыможем ошибиться раз, другой, третий. Он– только раз.
– Короче, чего делать? – Карадон не отрываясь смотрел в объектив камеры.
– Поймать парня в тот момент, когда он будет выходить из дверей. Если с ним выйдет адвокат Хенглера, пусть тоже попадет в кадр. Потом отправь наружку к дому Хенглера, к его видеостудии и к "Фантазиям". Фотографировать всех входящих и выходящих. И поставить телефон адвоката на кнопку.
Кен Бенс присвистнул:
– Это опасно, Цинк. Переговоры между адвокатом и его клиентами считаются конфиденциальными.
– Но не в том случае, если адвокат сам замешан в уголовщине. Кроме того, мне не нужны улики. Мне нужно нащупать след.
– Дело ведешь ты, – напомнил Бенс. – Если что, тебеотвечать.
– Попытка не пытка, – ответил Цинк.
Карадон вдруг резко выпрямился и запустил камеру:
– Вон они.
Чандлер навел бинокль на тех, кто стоял у подъезда городского суда. Один, в дорогой шубе из темной норки и норковой же шапке а-ля русский казак, держал затянутой в перчатку рукой адвокатский портфель. Второй, со стрижкой "ирокез", дрожал от холода в черной кожаной куртке.
Цинк видел, как шевелятся их губы, видел белый парок их дыхания. Видел щетину, отросшую на подбритых висках Ирокеза за время непродолжительного заключения, и очертания подвязанной руки под мотоциклетной кожанкой. Цинк, сторонний наблюдатель, наконец проник в их мир.
"Кто-то должен заплатить за смерть Дженни Копп, – думал Чандлер. – И, честное слово, Хенглер, я не понимаю, почему это должен быть только я".