– Выключи свет, – сумела сказать я.
Кровать шевельнулась, и через секунду светлая щель между подушкой и лицом погасла. Я подняла голову – в комнате было почти совершенно темно. Мы с Роаном уснули перед самым рассветом. На улице должно быть светло. Я села и огляделась. Почему-то я не удивилась, что возле выключателя стоит Джереми. Роана я не искала. Я знала, где он: в океане в своей новой шкуре. Он не бросил меня без защиты, но покинул меня. Наверное, это должно было ранить мои чувства, однако не ранило. Я вернула Роану его первую любовь – море.
Есть старая пословица: не становись между фейри и его магией. Роан был в объятиях возлюбленной, и это была не я. Может быть, мы никогда не свидимся, а он не попрощался. Если бы мне было нужно что-то, что он мог бы дать, мне достаточно было бы пойти к морю и позвать его – он придет. Но любви он дать мне не сможет. Я любила Роана, но не была в него влюблена. Тем лучше для меня.
Я лежала одна на смятых простынях, глядя в черные окна.
– Сколько мы спали?
– Сейчас восемь вечера, пятница.
Я соскочила с кровати:
– Боже мой!
– Я так понял, это нехорошо – тебе оставаться в городе после темноты.
Я посмотрела на него.
Он стоял у двери, возле выключателя. В темноте не очень было видно, но, кажется, он был в одном из обычных своих костюмов – безупречно сшитом, изящно сидящем и элегантном. Но ощущалось в нем какое-то напряжение, будто он хотел сказать что-то другое, более прямо, или, быть может, он что-то знал. Что-то не слишком хорошее.
– Что случилось?
– Пока ничего, – ответил он.
Я уставилась на него:
– А почему ты думаешь, будто что-то должно случиться?
Вопреки моим усилиям голос мой прозвучал подозрительно.
Джереми рассмеялся:
– Ты не волнуйся, я никому не звонил, но полиция уже наверняка всем позвонила. Не знаю, от кого ты скрывалась все это время, но если от слуа – Воинства, – то ты в серьезной беде.
Слуа – грубое название низших фейри Неблагого Двора. Вежливое название – Воинство. Грубое название первым пришло на ум. Ну ладно. Только другой неблагой может сказать «слуа», чтобы это не прозвучало смертельным оскорблением.
– Я – принцесса Неблагого Двора. Чего бы мне от них прятаться?
Он прислонился спиной к стене:
– Да, в этом и весь вопрос, не правда ли?
Даже сквозь темноту комнаты я ощущала тяжесть его взгляда, его напряженность. Среди фейри невежливо задавать прямые вопросы, но он – он очень хотел задать. Этот непроизнесенный вопрос завис между нами в воздухе, как нечто осязаемое.