Сегодня на обед подали осточертевший
суп с фрикадельками, уже в печенках сидящую перловую кашу с
котлетой и мое любимое – полусладкий компот с полусладкой
булочкой.
Никогда не любил сладкое. Конфеты
почти не ел. А как попал в интернат, стал сладкоежкой. Наверное,
так всегда: только теряя, ты начинаешь по-настоящему это
ценить.
Но самое ценное – это вареные яйца и
сливочное масло. Не только потому, что вкусные, их можно взять с
собой. Но унести – не значит съесть самому. За любую ценность нужно
сражаться. А если прогнешься, твои хлеб с маслом и яйца будет есть
кто-то другой. Тебя заставят каждый раз самому их отдавать. То же с
одеждой, обувью и всем остальным.
Я первым начал обедать и первым
закончил. Появляется мысль взять с собой хлеб, но не решаюсь. У
выхода работники столовой нас проверяют. Они не разрешают ничего
уносить со столов. Лишний раз не хочется ругаться. Все равно скоро
полдник.
Добираюсь обратно к проклятой
лестнице и смотрю по сторонам. Повезло, вокруг никого. Можно
спокойно подниматься.
Левой рукой хватаюсь за перила и тяну
себя с креслом, правой придерживаю колесо, чтобы не скатиться
назад. Карабкаюсь медленно, но уверенно. Уже проверено, до третьего
этажа я успеваю взобраться меньше чем за три минуты.
Едва доползаю до середины пролета
второго этажа, и сверху доносятся чьи-то торопливые шаги. Это
заставляет напрячься.
Нежелательно встретиться с кем-то на
лестнице один на один. В интернате идиотов полно, причем с
официально поставленными диагнозами. Не в порядке с нервами у
девяноста девяти процентов. Мало ли кому что в голову взбредет при
виде меня в уязвимом положении.
Быстрее начинаю перебирать руками.
Успеваю подтянуться разок, и появляется Артур Потехин. На душе
отлегло. Этот нормальный.
Вот кому в жизни повезло, так это
Артуру. Он старше меня на два года, ему восемнадцать. Крупный,
плечистый, отлично физически развит и потому веселый. У него только
нет кисти на левой руке. Считай, пустяк. Мелочи жизни. Когда он у
нас появился, никто не подумал на него наезжать. Случись такое, он
бы любого одной рукой отмудохал. Поэтому-то и стал сразу
авторитетом.
С рюкзаком на спине и со свернутым
одеялом, чем-то поцокивая, Потехин пролетает мимо.
Фу!
Откуда завоняло керосинищем?
Парень резко останавливается где-то
за моей спиной.