– О! Как тебя там? Ты мне нужен!
Не успел я обернуться, Артур мигом
подскочил ко мне сзади.
– На, держи. Только держи крепче. Не
урони! – водрузив мне на колени цокающий сверток, «обрадовал» он
нежданным сюрпризом.
Правой рукой я продолжаю держаться за
колесо, левой инстинктивно хватаюсь за сверток. Артур рывком
дергает кресло и начинает тащить назад. Моя рука беспомощно
скользит по колесу и не может ничего сделать.
– Э-э-э! – издаю единственную букву,
и голосовые связки перехватываются спазмами.
Потехин без труда стаскивает
инвалидное кресло вместе со мной на площадку между этажами.
Разворачивает, дальше спускает лицом вперед и на ходу
разъясняет:
– Значит, смотри, сейчас помогаешь
вывезти одеяло на улицу и на этом свободен. Понял? Да не разбей
ничего! Держи крепче!
Я аж обалдел от такой наглости.
Что я ему, извозчик, что ли?!
Пытаюсь выдавить из себя возмущение,
да кто бы слушал мои мычания. Приходится взяться за сверток второй
рукой, заодно начать прощупывать содержимое. Там что-то небольшое в
нескольких экземплярах – гремит, цокает и попахивает керосином.
Доходит.
Да это он керосиновые лампы
ворует!
Ну и скотина ты, Артур Потехин. Я
такого от тебя не ожидал.
А чем мы будем пользоваться, когда в
интернате снова отключат электричество?!
– Куда с одеялом? – накинулась на нас
дежурная воспитатель, перегородив выход на улицу.
– Так это чтобы он себе ничего не
застудил! – резво выкручивается Артур.
– Молодец, Потехин! – хвалит женщина,
да еще и широко открывает для нас дверь.
«Да сука он конченная, а не молодец!
Куда вы смотрите!» – мысленно ору я в ответ.
Подумалось, что Артур сейчас немного
отъедет и заберет свой долбаный сверток с керосинками. А нет.
Ускоряя шаг, он покатил меня по широкой дорожке в сторону выезда с
территории интерната.
Понимаю, пытаться кричать и тем
воспротивиться бессмысленно. Что кричать, если не получается. А
дергаться – на ходу из кресла вывалишься.
Не доезжая до конца территории
интерната, Потехин сворачивает к деревянному гаражу справа и у
ворот останавливается.
– Все, приехали. Твоя миссия
завершилась, – оповещает Артур и забирает сверток.
В нос ударяет резкий запах керосина,
как если бы он на меня пролился. Неживые ноги ничего не чувствуют,
зато руки быстро нащупывают на джинсах влажность.
Через одеяло керосина пролилось три
капли, а вони – не передать. Тут если застирать, все равно не
поможет. Придется неделю вонять, пока само не выветрится. А вторые
джинсы после стирки выдадут лишь через три недели.