– Ты устал? – спросила она, когда я на мгновение засмотрелся на
неё.
– Немного.
– Не дуйся... Лучше расскажи, где был?
Я кратко рассказал про новый мир, в котором пришлось побывать.
Алиса слушала с открытым ртом, забыв про закуску.
– А до этого? Тебя же трое суток не было!
– В Апрекстиосе.
– Опять?
– Ага… у них там дело к войне идет, вот и посылают раз за
разом.
– А сейчас куда, домой высыпаться?
– Нет, вообще-то, задание у нас, в Москве.
– Оу...Вот оно как. – Теперь она заинтересовалась, притихла,
осталось только уши прижать как нашкодивший кот. – Можно с
тобой?
Как будто я мог отказать. У меня было предписание привлекать
аудиторе к работе не связанной с риском.
– Придется пару пропустить.
– Да там маневрирование! У меня и так автомат. А что за дело? И
почему тебя вернули в Москву? Ты же вроде как на испытательном.
– Вроде как, уже нет. Буду приступать к прямым обязанностям.
Похоже, что я возвращаюсь на службу в “Массолит”.
– Что правда? Тебя наконец отправят обратно? – Радостно
воскликнула она.
После принятия в секретариат мне придумали прикрытие, а
стамбульский инцидент стал удачным поводом. В “Массолите” все
думали, что меня отстранили от оперативной работы по причине
нарушения законов Магистрата. Якобы отправили в ссылку, – помогать
писцам в архивах Библиотеки. Это объясняло моё постоянное
отсутствие в офисе, а ранг провинившегося скрывал тот факт, что я
несу литургию секретариата.
Да, ребятам из филиала было непонятно решение начальства, в их
глазах я был героем и мучеником, Никита так вообще хотел подать
заявление на отчисление в знак поддержки, но со временем мне
удалось всех убедить, что это временная мера, да и наказание моё
куда лучше изгнания. О моём вступлении догадывалась только Аня,
потому что я говорил ей о предложении декана, но виду она никогда
не подавала.
Когда проверки были закончены и ординатория сдалась под
давлением Алистера, меня официально оформили агентом, и нужда в
секретности отпала. Оперативники шифра - единственные члены
организации, которые не поддерживают статус инкогнито, кроме
директора и ректора.
– Черт его знает. – Признался я. – Ты же знаешь, как оно бывает.
Но пока план такой. А по поводу задания… Оно особо секретное.
– Как всегда.
– Тут прямо особо-особо секретное, понимаешь?
Она посмотрела снисходительно, тряхнула челкой, закрывая шрам на
лбу.