Хоть мяч и не на его фланге,
Аркадий бежит в защиту,но только успевает добежать на свою половину
поля, как увидел — судья показывает одиннадцатиметровый.
На поле лежит киевлян, держась за
ногу. Через минуту встает, и прихрамывая, отходит за
штрафную.
Судья неумолим.
Он отмеривает шагами одиннадцать
метров, устанавливает мяч… Свисток!
Бьет Кошевой, парень из
динамовского резерва. Удар – и мяч «сухим листом» летит, описывая
дугу и, резко падает в воротах за спиной вратаря. Почему он даже не
выпрыгнул?
***
Машина ехала в Могилев-Подольский
за продуктами для части. Кроме водителя и сержанта-экспедитора в
кузове машины сидел младший политрук Аркадий Григорянц.
Ему надо было отвезти в
комендатуру, располагавшуюся в городе, сводки и документы. Обычная
работа политрука, кроме того, надо было забрать две посылки с
агитационными материалами, которые пришли по железной дороге. Он
договорился с сержантом, что его заберут из комендатуры на обратном
пути. Тот заверил его, что недолго – получат муку для пекарни и
обратно, час, полтора от силы. Глядя на круглое довольное лицо
курносого белобрысого сержанта с россыпью смешных веснушек на лице,
Аркадий сам невольно улыбнулся. Молодому армянину исполнилось всего
двадцать четыре года. Время абсолютного счастья. Но был ли он
счастлив? Вроде бы да… Или нет? И почему этот дурацкий вопрос о
счастье возник именно сейчас, когда машина по трясучей дороге,
прыгая на ухабах, медленно ехала в город?
Почему-то вспомнился Ташкент, куда
он уехал учиться в строительный техникум. До этого он жил в
Коканде, его семья перебралась туда из Горчанова. Отец сапожник,
работал один в маленькой мастерской, считался «частником». Мама
никогда нигде не работала, если не считать работой дом и воспитание
пятерых детей.
У Аркадия было еще два брата и две
сестры, все младше его, самой маленькой только-только исполнилось
девять.Семья была крепкой и
дружной. В братьях и сестрах Аркадий души не чаял и был готов
сделать все для их счастья.
То, что ему удалось пойти учиться,
было большой удачей. Опять-таки во многом благодаря маме. И вот он
в Ташкенте – большой незнакомый город, намного больше и шумней, чем
его родной Коканд. Документы у него приняли, а вот место в
общежитии не дали. Возвращаться домой? Аркадий себе такого
позволить не мог. Несколько дней он ночевал по вокзалам. Но долго
такое продолжаться не могло. Он понимал, что ему надо еще и учиться
где-то, тем более, что предметы были сложными, а учеба требовала
главного — времени, а поиски ночлега отнимали его с
лихвой.