Прямой приказ, не промолчать, а так
хотелось откусить себе язык. Очистить болью разум, прогнать холод,
обволакивающий с ног до головы. Ведь его развлечение – это всегда чьи-то
страдания.
– Да, Хозяин, – проговорила едва
слышно.
– Что ты сказала? Не слышу.
Повтори.
Я сжала зубы, стиснула со всей силы
кулаки.
– Повтори, Паулина.
Тавро на лопатке чуть заметно
запульсировало, еще немного и я завою в голос от боли. Хозяин не любил ждать.
– Паулина.
Вдохнула сквозь сжатые зубы.
Немой вопрос в ледяных глазах и
толика удовольствия. Ему нравилось раз за разом преодолевать мое сопротивление.
Ломать меня. Особенно на публике, особенно сейчас, когда ему как никогда нужно
было выглядеть сильным.
– Да, Хозяин. – Я ненавидела себя
за эти слова. – Вы правы.
– Вот и отлично.
Сила, клубившаяся вокруг, ослабла.
Нет, не ушла, затаилась на время, чтобы вновь сжать в тисках, когда
потребуется. Хозяин отпустил мой взгляд, позволяя обессиленно рухнуть на стул.
Но я не успела отдышаться, потому что началось представление, где он ведущий
актер, и существовал лишь один зритель, ради которого все и затевалось.
Зазвонил телефон, прозвучал
сигналом к началу. Колдуны-статисты подтянулись ближе, я слышала их
приглушенный шепот, чуяла запах нетерпения. Ведьмы мерзко хихикали, как же
раздражали их ужимки. Хозяин сделал вид, что внимательно слушает собеседника.
Он слушал и одновременно кидал на
меня тяжелые взгляды, а потом резко оборвал разговор. Уселся на соседний стул и
без стеснения положил руку на мое колено, прикрытое тончайшей паутиной чулка.
Сжал до боли, срывая с губ короткий стон.
– Знаешь, Паулина, мне сказали, ты
вела себя неподобающе. Ты плохая девочка, дорогая. А я так не люблю плохих
девочек?
Я невольно дернулась. Не
специально, так получилось, но Хозяину понравилось.
– Плохая девочка, – повторил он, в
его голосе появилось злорадное веселье. – И, надеюсь, понимаешь, что плохих
девочек нужно наказывать?
– Да, Хозяин.
Мои ответы были коротки, ни капли
эмоций. Я глядела ровно перед собой, внешне безучастная будто кукла, а не живое
существо. Внутри же все горело от ненависти. Я представляла, как рву когтями
это холеное лицо, впиваюсь в шею, раздираю зубами внутренности, лакаю холодную
кровь. Вижу, как жизнь покидает ненавистного колдуна. И молю всех богов, чтобы
моя мечта исполнилась. Когда-нибудь.