Ломать голову не стала, а прямо
спросила у друга, который с лёгкостью нёс две стопки фолиантов.
- Вас будут обучать лишь
поверхностно. Диплом общего мага практически ничего не значит.
- Но почему преподаватели не учат
адептов? Не все ведь поступили сюда, чтобы удачно выйти замуж?
- Увы, но такие, как ты, в единичных
экземплярах. Те, кому нужны знания, поступают на другие
факультеты.
Да, похоже зря я выбрала именно тот,
к которому относилась.
- Не расставайся, - заметил Раян мое
поникшее настроение, - подойди к преподавателям, думаю они
согласятся пойти на встречу. К тому же библиотека академии в полном
твоём распоряжении.
Утешение было слабым. Единственное,
что дарило надежду, это тайна факультета общей магии. Где, как не в
Академии, храниться ее разгадке?
До лестницы башни дошли, болтая обо
всем и ни о чем, поэтому не сразу обратили внимание на громкую
музыку, доносившуюся сверху.
- Опять кто-то развлекается, -
заметил очевидное Раян.
Я же уже подозревала кто и где. Мои
подозрения оказались верны.
- Зайдешь? - спросила с мольбой.
- Зайду, - тяжело вздохнув ответил...
друг? Похоже на то. - Но не уверен, что мне будут рады.
- Это и моя комната. Так что тебе
здесь всегда будут рады, - я послала Раяну улыбку, толкнула дверь и
наткнулась на глухую стену.
И что это значит?
Переключившись на магическое зрение,
поняла: война.
Дверь окутывало запирающее плетение,
причем далеко не самое слабое. Такие меня учили ставить, но не
ломать. Ломать научилась сама. Правда грубо.
Так не единожды страдала дверь в мои
покои. Точнее все двери. А потом добралась и до столовой, где
проходили наши семейные обеды.
Вот тогда-то отец и запретил мне
самостоятельно экспериментировать в неотведенных для этих целей
местах. Для меня стало большим сюрпризом, что в дворцовом
подземелье имеется такой зал, зачарованный от разрушения.
По крайней мере таким его считали
остальные, но практика показала, что ничего подобного. А
всего-навсего решила проверить что будет если в плетение влить
стихийную магию и целительства.
Оказывается, большой бабах, после
которого мне пришлось несколько недель лежать в постели. А ещё
заново отращивать волосы. Вот последнее печалило больше остального.
Ведь тогда маленькой мне казалось, что Бенедикт любит меня именно
из-за них.
Но вернёмся к войне.