«Ан! Она же вне зоны!»
Сделать хоть что-нибудь, даже просто перевернуться я не сумел.
Меня внезапно подбросило, швырнуло назад вместе со здоровенным
куском ствола того дерева, за которым лежал, и с силой шмякнуло обо
что-то твёрдое. Последнее, что я запомнил, теряя сознание — это
глядящий мне прямо в глаза раструб большой скрутобойки.
Точь-в-точь, как в тот день, когда мы с напарником впервые ступили
на Флору в составе диверсионной группы...
Очнулся я от боли в ушах и жутко противного запаха.
— Жив?
Голос казался знакомым, но звучал глухо, словно сквозь вату.
Глаза разлепились с трудом, правая рука вяло отмахнулась от
поднесённого к носу источника запаха — какого-то пузырька.
Секунд через пять взгляд наконец сфокусировался.
— Гас?.. Ты?
— Я, кто же ещё, — буркнул напарник, убирая флакон за пазуху и
перекладывая на локоть ружьё.
Кое-как приподнявшись, я помотал головой. Сплющенные о
бронежилет картечины осыпались наземь. Из разорванной на груди
разгрузки торчали осколки и щепки. Дышать было трудно, но, в общем
и целом, терпимо. Высокий индекс барьерного сходства и давнее
«закрепление» давали надежду, что излечение от контузии и ушиба
пройдёт быстро.
Вата в ушах постепенно «таяла», слух возвращался, а вместе с ним
возвращалась и память.
— Ан! — тело словно само собой подпрыгнуло на ноги, а руки
потянули за ремень валяющийся на песке плазмоган. — Где она?! Что с
ней?
— Не знаю, — мотнул головой приятель. — Ты тут один был.
Чтобы подняться по скользкому склону оврага, куда я, по всей
вероятности, свалился после выстрела скрутобойки, понадобилось
секунд десять. И как только не переломал себе всё, когда падал!
Прогалина с рухнувшим деревом (тем самым, за которым укрывался
при нападении) обнаружилась шагах в сорока от оврага. Да уж,
отбросило меня преизрядно. Поэтому, наверное, и не проверили, живой
не живой, резонно решив, что после такого не выживают.
Сгоревший труп убитого плазмой нашёлся там, где и предполагал —
справа среди кустов. Те, что горели на другой стороне опушки, уже
не дымились, но гарью ещё отдавали.
Место, где раньше лежала Анцилла, я определил по примятой траве
и обрывку ткани (такой камуфляж использовался только в Имперской
армии).
— Крови не вижу, — заметил включившийся в поиски «третий». — А
вот борьба была, — он поднял с земли чей-то сломанный зуб. —
Слишком уж жёлтый, явно не экселенсы.