А чтобы это не привело к катастрофе с жертвами, ведь в такой
мешанине корабли могли и столкнуться, Рос запустил дезу. И алайцы
позорно удрали с полигона, уже издали убедившись, что поступили
единственно правильно.
Красиво, что скажешь.
Но как? Как они это делают?
Открытый космос, нейтральная
территория
Мы вышли из пространства Метью на развязке в районе скопления
Альди.
Мерис ждал меня на самом тяжёлом разведчике, «Лавине», больше
известной под прозвищем «Голый кот».
Крейсер был под завязку набит аппаратурой разночастотного
подавления сигналов. И броня на нём была какая-то испытательная.
Ходили слухи, что светочастотный удар она не отражает, а как бы
позволяет кораблю просачиваться сквозь.
Разведчики по сему поводу пытались забить за собой гордое
прозвище «Кот Шрёдингера», но получили «Голого кота». Дежурные
связисты – народ веселый, а «Лавина» была сверхобтекаемой, вёрткой
и «лысой» – по её броне радары «скользили».
Незамеченными подойти к «Голому коту» нам не удалось: шлюпку
постоянно «опрашивали». Здесь тоже висели корабли Локьё. И мой
зелёный друг, генерал Гхэгэн, тоже рядышком ошивался.
Гнездо, как и положено змеиному, кишело себе. (Район скопления
Альди называют ещё Змеиное гнездо). Ну, а ещё тут был просто
нейтральный сектор.
Тут уже можно было постоять всем, кто не боялся «засветить» свои
силы, способные принять участие в схватке.
Открытый космос, нейтральная
территория
– Ты понимаешь, зараза ты эйнитская, что алайцы прямо с полигона
выскочили к развязке у Змеиного гнезда?! И планировали ударить
прямо под хвост имперским идиотам, притащившимся в двенадцатый
сектор со своей вонючей миссией! Если бы корабли Локьё не успели
выйти сюда раньше Гхэгэна – мы бы уже имели войну с Э-Лаем! Ты,
больной, самолюбивый ташип! Который даже сдохнуть не может там, где
его поставили!
Я сидел, опустив глаза, косился на секундомер на браслете и
пытался почувствовать себя виноватым за то, что не сумел правильно
сдохнуть.
Получалось плохо. Я подозревал, что эйниты «знали», что алайцы
уже не сумеют попасть в двенадцатый сектор, потому и допустили
воздействие на пространство. Локьё был близко, но и нам оставалось
жить совсем немного. Вот они и разрулили проблему по-своему, вызвав
в пространстве «короткое замыкание».
Мерис это тоже, может быть, понимал. Но сжатый последние дни как
пружина, он нашёл щель для эмоций и орал уже девятнадцатую минуту.
И конца-края было пока не видно.