— Ты русский? — словно во сне спросил я старика, чьи очертания
стали расплываться.
— Я советский гражданин, но этнически я русский, — словно сквозь
толщу воды донеслись слова. Усилием воли встряхнул головой: ничего
не изменилось. Бер с вытаращенными глазами, несколько воинов, что
находились ближе к нам, также в состоянии шока, и старик,
протянувший мне руку:
— Позвольте представиться, Александров Владимир Валентинович,
физик-ядерщик.
— Макс, Максим Серов, капитан военно-космических сил Российской
Федерации, — автоматически пожал руку, все еще не веря
происходящему.
— Максим, как вас по отчеству?
— Сергеевич, — отвечаю на автомате, не понимая, как среди
дикарей оказался старик, прекрасно говорящий на русском.
— Максим Сергеевич, пойдемте в дом, нам предстоит долгий
разговор, — старик повернулся и вошел в юрту-хижину, за ним
прошмыгнула женщина и девушка.
— Бер, я не сплю? Он точно говорит на языке Русов?
— Да, Макс Са! Может, это злой Дух и хочет навредить тебе, я
пойду с тобой, — рука приемного сына ложится на рукоять катаны.
— Не думаю, что он злой Дух, сейчас все узнаем, — как сомнамбула
захожу внутрь, где обе женщины теперь смотрят на меня как на
божество, кланяясь чуть ли не до земли.
— Садитесь, Максим Сергеевич, отведайте, чего Бог послал. Раньше
атеистом был, а к старости и про Бога вспомнил. — Старик говорил
без умолку, не давая вставить мне и слова. Наконец, словно
устыдившись, замолчал, произнеся напоследок:
— Больше тридцати лет не говорил на русском, пытался дикарей
учить, да кроме Сед никто толком язык и не выучил. А я их язык
освоил за месяц, оно и понятно, язык легкий, словарный запас
ограничен тем, что ежедневно встречается им в жизни. А философия и
иные высшие материи им просто не нужны. Я вижу у вас есть вопросы,
Максим Сергеевич, задавайте, я готов отвечать.
— Как вы сюда попали, Владимир Валентинович, — с трудом вспомнил
имя отчество своего визави. Бер и Санчо готовые в любой момент
накинуться на старика внимательно слушали, стоя по бокам от
меня.
— Максим Сергеевич, скажите своим людям, что вам ничего не
угрожает, пусть сядут и поедят рыбный суп, для ухи, к сожалению,
здесь не нашлось ингредиентов.
— Бер, Санчо, садитесь, не мозольте глаза.
Оба телохранителя опустились и принялись хлебать рыбный суп не
спуская глаз с моего собеседника.