— Я не обижаюсь, все понимаю, —
заблестели глаза жены, обрадованной моими словами. Через пару
минут, хлопнув ее по упругой попке, отослал в каюту, пообещав
присоединиться. Сед ушла, умудрившись дефилировать даже при качке,
выматывавшей уже третий день. Тиландер ожидал шторма, ориентируясь
на показания барометра. Вопреки этому третий день на море гуляло
волнение, которое заставило часть экипажа блевать за борт.
Вернулся к воспоминаниям, как снимали
«Стрелу» с мели. Придуманная мною система сработала: матросы на
шлюпках тянули верхние части опор. Наклоненные вперед бревна за
счет силы приложенной матросами выпрямлялись, на несколько
сантиметров стаскивая корабль назад. Трижды повторив этот маневр,
мы добились, что прилив снял «Стрелу» с мели. Тиландер радовался
больше всех: не в силах сдержать эмоций, он даже подхватил меня и
немного покатал на себе. Его очень угнетала мысль, что корабль,
детище его многолетнего труда, придется оставить.
В тот день отплыть не удалось:
освободившись от песчаного плена, мы заметили, что течь усилилась.
Имевшихся в наличии ремонтных материалов было крайне мало,
полностью течь остановить не удалось. Посовещавшись, мы решили
плыть постоянно вычерпывая воду. Тогда я не мог предположить, что
этот процесс превратится в каторгу. Когда плыли на запад, путь от
Родоса до Сицилии занял пять суток. Сейчас мы плыли уже вдвое
дольше, а Родос все еще где-то впереди.
Поведение «Стрелы» напоминало
состояние больного вялым параличом: все функции и способности
корабля резко ухудшились. Потеряв фок-мачту, корабль потерял
центровку, пришлось улучшать остойчивость за счет балласта и бочек
с питьевой водой. Потеряв кливера, Тиландер не мог в полной мере
идти против ветра, и при боковом ветре управляемость ухудшилась.
Зачастую, чтобы продвинуться вперед, приходилось идти галсами,
теряя время.
Окинув взглядом безбрежную морскую
даль, направился к каюте. Подходя к бизань-мачте, услышал голоса
матросов и остановился, заинтересованный услышанным:
— Великий Дух Неба отвернулся от
нашего Макс Са, нас все время преследуют неудачи, — говорившего я
не узнал по голосу.
— Ты глупый жал (собака), если бы не
Макс Са, сидеть бы нам и умирать от голода на том кусочке земли, —
с жаром возразил молодой голос.
— Если бы не Макс Са, — резонно
заметил первый голос, — мы туда не попали бы.