В
какой-то момент терзавшее его чувство тревоги достигло своего
апогея и резко сошло на нет. Тут же на него накатило обратное –
круто замешанная на пофигизме бесшабашность. Хищно оскалившись,
Алексей ощутил, как заиграла кровь, обострились чувства. Окружающие
предметы и люди выступили резче и воспринимались иначе.
Это
странный переход его не пугал, а, наоборот, радовал и был давно
ожидаем. В свое время их штатный психолог на космической базе
рекрутов называл такой перепад психологических состояний остро
выраженным гиперкомпенсаторным механизмом, когда в определенный
момент его страх переходил в иное качественное состояние со знаком
плюс. Мол, такое качество лучше всего подошло бы для
космодесантника из первой гвардейской ударно-штурмовой бригады, но
ни как для пилота космического штурмовика. Как-то, напившись вдрызг
после потери марсианских колоний, психолог еще кое-что рассказал
Алексею про его особенность организма. Парень, правда, многое из
его полубезсвязной речи не смог разобрать. Звучали кучи разных
специфических медицинских терминов, которые были для него настоящим
темным лесом: «диссоциативный деструктор», «регрессирующий синдром
амока», «инстинкт деструдо», «берсеркер» и т.д. Алексей, запомнив
кое-что, хотел было разобраться во всем этом, но была объявлена
очередная тревога и все посторонние мысли схлынули, ничего взамен
не оставив.
С
переменой настроения окружающие краски заиграли так ярко, что в его
голове даже стали возникать довольно фривольные мысли в отношении
идущей впереди директрисы. Взгляд вольно-невольно опускались чуть
ниже ее поясницы, где мощные, но от этого не менее аппетитные
формы, были туго обтянуты тканью форменной юбки. При каждом шаге
все это великолепие двигалось, еще более будоража и так
разыгравшуюся фантазию. За пару шагов до класса, ему даже пришлось
мысленно прикрикнуть на себя, чтобы хотя бы немного встряхнуться и
прийти в сознание. «Ну ты, братишка, вообще охренел! То у тебя ноги
дрожат, то на начальственные булки заглядываешься! Определись уж с
настроем: кто и кого тут будет на рога ставить. Ты или
тебя…».
Массивная
дверь с фигурными вставками из непрозрачного горного хрусталя
распахнулась, пропуская директрису внутрь. Следом за ней прошел и
он.
Его,
конечно, удивило, такое скупое представление. Он еще помнил по
своей жизни, как это происходило у него. Именем, фамилией и
отчеством никогда не ограничивались. Пару слов, как правило,
рассказывали о своих увлечениях и достижениях, если кто-то хотел
особенно выделиться. Здесь же директриса просто брякнула –
«Бельский Алексей Михайлович».