- Господин старшина, а почто стоим? –
со стороны прятавшего в лесу обоза подходил кряжистый мужик в
тулупе на распашку. С бобровой шапкой в руке к ним пожаловал
старший обоза, Порфирий Григорьевич Полухин, которого переселенцы
еще в начале пути, в Тифлисе, главным над собой назначили. Человек,
надо сказать, непростой, упрямый, въедливый до нельзя. Как клещ
вцепиться может. – Кони остынут скоро. Рогожей пока укрыли.
Поспешать до места надо. Холодает також…
Скривившись старшина тяжело вздохнул,
что не укрылось от обозного.
- Сам знаю, что надо идти… Выкурю и
двинем дальше. Своим пока скажи, что близко уже, - повеселевший
Полухин довольно крякнул в ответ и, развернувшись, двинул обратно.
– Егорка? – позвал старшина молодого. – Как до тех камней дойдем, в
хвост обоза иди. Услышишь выстрелы али какую другую заваруху, сразу
уходи. Не мешкай. Чувствую, неспокойно здеся. Напасть могут, -
негромко поучал он Егора, что уже был в седле. – Я твоей матушке
обещал, что в целости домой вернешься. Рожу-то не отворачивай!
Хватит еще и на твою долю славы. Успеешь повоевать. Понял? А сейчас
махни-ка до той вершины. Осмотрись. Только в оба гляди.
Угрюмо кивнув, молодой казак тронул
поводья. Всхрапнувший жеребец пошел вперед.
Предчувствия старшину не обманули.
Все случилось, как начало смеркаться. Длинное тело обоза из
десятков тяжело груженных телег и повозок втянулось в горы. Люди
уже давно не разговаривали, молча, с опаской поглядывая по
сторонам. Неуловимо давили нависшие над дорогой скалы, отбивавшие
всю охоту раскрывать рот и, вообще, издавать хоть какой-то звук.
Если нужда какая возникала, обозные уже не кричали, как на равнине,
а махали снятой с головы шапкой. Остальные тоже больше шепотом
разговаривали.
- А ну стой, урус! – в общей тишине
вдруг прозвучал, словно выстрелил, громкий насмешливый гортанный
голос.
Из-за белой скалы, где дорога резко
виляла, выходил высокий зрелый мужчина, весь вид которого являл
собой образец классического горца-воина, свободного разбойника, не
боявшегося никого и ничего. Его щегольская черкеска из серой
шерсти, перетянутая богатым поясом, подчеркивала выдающуюся ширину
его плеч, необыкновенную силу длинных рук. С плеч до самой земли
спадала широкая бурка из валеной белой шерсти.
- Зачем идешь в горы, урус? – с
широкой улыбкой на лице горец медленно шел к Карпову, что подтянул
к себе ружье и исподлобья оглядывал соседнюю горы. – Смерти ищешь?
Смотрю, не с пустыми руками идешь, - мужчина показал рукой на
застывший в страхе обоз. – Это хорошо, что не с пустыми руками
пришел. Мне и моим братьям много чего нужно: и ружья, и порох, и
зерно. А про женщин не забыл? Ведь в горах ночами холодно без
женской ласки…