Надо спасать мужика.
Правда, чую, я об этом еще
пожалею…
— Отпустите человека! — я вышел из
тени и решительно направился к нападавшим.
Теперь “Берегиню” можно было не
сдерживать, а вот с боевыми заклинаниями я решил повременить: все
же мы были в центре города, пугать невинных людей мне не
хотелось.
Из подворотни вышел какой-то мужик с
собакой, увидел меня, взглянул на людей в фургоне - и тут же
ретировался обратно. Вот и молодец.
— Отпустите его, — повторил я,
проходя ближе. Специально дал рукам больше силы, чтобы усилить
сияние и намекнуть, что я был способен сражаться.
Похитители обернулись. Я заметил
двоих в темной одежде, с невзрачными лицами. Да и не смог толком их
разглядеть - эта парочка точно знала, как держаться в тени.
Вероятно, еще один был за рулем.
Андрюшин дернулся, но один из
похитителей - тот, что был повыше, схватил его за плечи и ловким
движением затащил в фургон.
— Идите куда шли, сударь, — хрипло
посоветовал мне второй. — Это вас не касается.
— Боюсь, касается.
Над моей ладонью завис “Колобок”.
Маленький, но опасный. Человек хмыкнул. Казалось, совсем не
испугался.
— Применять боевую Благодать
запрещено на территории Петрополя, — предупредил он.
— Похищать людей - тоже. Отпустите
человека - и разойдемся миром. В противном случае я буду вынужден
его защищать.
Ответом мне была легкая улыбка. Или
показалось?
— Не советую, сударь.
Я шагнул ближе.
— Прошу в последний раз. Отпустите.
И верните вещи.
— Исключено.
— Михаил Николаевич, — сдавленно
проговорил Андрюшин из недр фургона. — Не нужно…
Но было поздно. Самоконтроль опять
дал слабину. Незнакомец дернулся, резко потянулся свободной рукой
под куртку, и сила вздыбилась в моей крови. Висевший над ладонью
“Колобок” сорвался и метнулся к нему.
— Нет… — пробасил Андрюшин. —
Зачем…
И в этот момент прямо перед
“Колобком” вырос мощный барьер. “Покров” поглотил заклинание и
мгновенно рассыпался, окатив защищаемого снопом янтарных искр.
Незнакомец удивленно отпрянул, врезавшись спиной в распахнутую
дверь фургона.
— Что здесь происходит?
Я обернулся на требовательный голос
за моей спиной. На пороге библиотеки стоял уже знакомый мне
старичок в пенсне. Любитель Шекспира. Его руки были охвачены
янтарным сиянием.
— Что вы устроили, юноша? — тоном
разгневанного учителя прошамкал старик и направился к нам. — Что вы
себе позволяете, ваше сиятельство? Неужели забыли о правилах?