Может, он в чем-то и прав? Наверное, есть в столь легком
отношении к жизни рациональное зерно. Только вот сейчас в Центруме
идет настоящая война, и пули, которыми обмениваются
противоборствующие стороны, тоже самые настоящие. Стоят ли все
мыслимые преимущества жизни в этом странном мире такого риска?
Наверное, нет. Впрочем, вспомнив содержание последних выпусков
земных новостей, Дима засомневался в правильности такого
вывода.
– Слезаем, дальше пешком, – прервал его размышления Алекс.
Взвалив на плечо вещмешок, Дима спрыгнул в пыльную траву и
зашагал вслед за своим боевым товарищем прочь от проторенной в
степи колеи. Телега, скрипя несмазанными осями, покатилась
дальше.
Первым на фоне бесцветного аламейского неба показался вкопанный
в землю шест с болтающейся на верхушке выцветшей, уже не оранжевой,
а желтовато-бурой лентой ветроуказателя. Затем Дима увидел
несколько палаток, укрытых растянутой поверх маскировочной сеткой,
благодаря чему издалека они почти сливались с колышущимся на слабом
ветру травостоем. И уж затем меж брезентовыми шатрами он насчитал
несколько самолетных килей, торчащих над степью, точно показавшиеся
над океанской волной хищные акульи плавники.
Вдалеке громыхнуло, глухой низкий рокот прокатился над степью и
затих. Дима поглядел на горизонт: то, что он сначала принял за
растянувшиеся над самой поверхностью земли клубы черных грозовых
облаков, оказалось на самом деле дымами далеких пожаров, а
отголоски грозы – артиллерийской канонадой. Прикинув в уме
расстояние, он пришел к выводу, что линия фронта проходит примерно
в десяти-пятнадцати километрах отсюда.
Немолодой и неразговорчивый офицер принял у них документы и
махнул рукой в сторону приземистого шатра, установленного возле
дальнего конца летного поля. Внутри обнаружилось два ряда складных
коек, выставленных идеально ровной линией вдоль парусиновых стен,
три из которых были уже заняты. На одной лежал темноволосый паренек
с толстой книгой в руках, на другой, повернувшись ко входу спиной,
кто-то спал, а на третьей высокий худощавый парень в синей летной
форме сочинял письмо, мусоля во рту карандаш. Услышав шелест
откинутого полога палатки, он оторвался от своей писанины и поднял
на вошедших взгляд.
– О, пополнение? – Парень указал карандашом на соседнюю койку. –
Вот эта свободна, и еще место Йоргана занимайте на той стороне.