– Меня зовут Всевед, – представился носитель роскошных
бакенбардов, – добро пожаловать на тринадцатую заставу пограничного
корпуса территории Клондал.
Голос у него тоже был мягкий, обволакивающий, тягучий, как
патока. Говорил старик с каким-то легким акцентом, но Дима, как ни
старался, не смог с ходу придумать четкую характеристику этому
нюансу произношения.
– Я…
– А вы – нарушитель пунктов восемнадцать точка три и двадцать
два точка один всеобщего таможенного уложения Центрума. То есть
преступник. Будьте добры, покажите запястье правой руки.
Дима замялся в полной растерянности. Пограничный корпус?
Застава? Клондал? Куда он, черт возьми, попал?
– Делай что говорят, – пробасил у него за спиной Стас. Дима
неохотно закатал рукав. Видимо, удовлетворившись результатами
осмотра, старик кивнул.
– Я вынужден вас задержать, – бархатисто и ласково протянул он,
словно не сообщал об аресте, а предлагал дорогому гостю выпить чаю
с конфетами, – надеюсь, это ненадолго.
Окна здесь были узкими, как бойницы, и потому пропускали слишком
мало света. Собственно, порой им и приходилось выполнять именно
такую функцию, о чем красноречиво свидетельствовали многочисленные
небрежно замазанные известью выбоины на кирпичном фасаде заставы.
Сейчас за стеклом и вовсе клубилась серая мгла: над пустошью
бушевала песчаная буря, по словам пограничников – явление в этих
широтах нередкое.
– Клорион валдарринг дол саурлен…
– Ден саурли, – поправил Диму Всевед, – это прошедшее время.
Сурганский, с его чудовищным количеством времен и артиклей,
давался Диме с трудом в отличие от клондальского, откладывавшегося
в памяти на удивление легко. Даже несмотря на то, что в первые дни
после прохода Вратами у любого человека обостряются способности к
обучению и запоминанию, в чем его клятвенно заверил начальник
заставы. Грех не воспользоваться такой замечательной
возможностью.
– Давай заново, – сварливо произнес старик и протянул Диме
раскрытую почти посередине книгу.
– Клорион валдарринг…
Самолет пограничники не без труда закатили в дальний сарай,
который Всевед почему-то называл амбаром, – поместился он туда
впритык, пришлось даже временно снять ворота. Затем Димины
биографические данные занесли в толстый журнал, заставили заполнить
анкету на трех листах и подписать бумагу о том, что он ознакомился
с таможенным уложением и впредь обязуется свято его чтить.