В коридоре – длинном и мрачном – Стас замирает, прислушивается.
На плечи давит густая, вязкая тишина, только где-то вдалеке,
кажется, звучат приглушенные голоса. Стас осторожно и беззвучно
движется вперед, Стылый, поудобнее перехватив оружие, – за ним.
Дима старается ступать осторожно, чтобы не отставать и не выдать
случайным звуком своего присутствия. Неприятно ходить по пустынному
зданию в полной темноте, слух настороженно ловит каждый шорох,
затылок буравит ощущение чьего-то невидимого взгляда. На всякий
случай Дима несколько раз оборачивается. Нет, показалось.
Никого.
Коридор упирается в узкую каменную лестницу, ведущую на второй
этаж. Звуки, кажется, доносились оттуда, но сейчас все стихло. На
всякий случай заглянув вниз и не обнаружив там ничего
подозрительного, Стас начинает подниматься по лестнице, осторожно
наступая на каждую ступеньку, словно испытывая ее на прочность.
Стылый неотступной тенью крадется следом. Пролет, другой, и
лестница упирается в круглую площадку, огороженную невысокими
перилами. Тусклые блики падают наискосок от оставшегося позади
витражного окна. Сюда выходят три двери, две из них закрыты, а вот
третья, центральная, поддается усилию легко. Сначала Стас, потом
Стылый входят внутрь. Тишина. Дима тоже собирается шагнуть за
порог, как вдруг в лицо ему бьет яркая вспышка света.
– Стоять! Оружие на пол!
Стрелять простив яркого освещения, слепящего привыкшие к темноте
глаза, практически невозможно, но Стас все-таки вскидывает
карабин.
– Не дури, граница! – слышится резкий окрик, одновременно с
которым распахиваются боковые двери, и Диму подталкивают чем-то
круглым и твердым в спину. Теперь, проморгавшись, он все-таки может
более или менее разглядеть окружающую обстановку.
Человек пятнадцать, не меньше, все облачены в зелено-желтую
мешковатую одежду, напоминающую подобранные не по размеру
больничные пижамы, – чуть приглядевшись, Дима пришел к выводу, что
это все-таки своеобразного покроя военная форма. Все вооружены
старомодными винтовками с примкнутыми штыками, причем стволы
направлены в сторону сгрудившейся возле входа троицы. Командует
парадом высокий крепыш, с виду безоружный, однако к поясу его,
удерживаемому перекинутой через плечо кожаной портупеей,
пристегнута массивная черная кобура. Позади толпы громоздится
большой круглый прожектор с выпуклой линзой и зеркальным
рефлектором, судя по всему, работающий на газовом топливе – именно
он ослепил Диму в первые секунды, да так, что кожа до сих пор
ощущает исходящий от его луча жар.