– Да иди ты…
– Меня вот больше беспокоит, что мы всю войну на задворках Лореи
проболтаемся, – подал голос другой пулеметчик, представившийся
Норманом.
– Не волнуйся, на твой век повоевать хватит, – успокоил его
Эрдман.
– А вот не скажи, – возразил Норман. – Аламею мы быстро одолеем.
За неделю, я думаю, максимум за две. У них там толком ни армии нет,
ни техники, ни порядка. Одни мятежи да бардак.
– Ну, на западе кое-какое производство имеется, – возразил
Дольф, – даже, я слышал, авиация какая-то есть. Правда, летают они
в основном на лорейнских да краймарских аэропланах.
– Опять ты за свое, – отмахнулся Эрдман. – Нету у них ни хрена.
Пучуки да куры-несушки, вот и вся их авиация.
Парни опять захохотали.
– Главное, теперь больше дурака валять не надо с этими нелепыми
маневрами, – улыбнувшись, сказал Алекс и, поймав непонимающий
взгляд Димы, пояснил: – Землеходы думают, будто наши дирижабли
способны летать куда нам надо, только когда ветра нет. А как подует
– уносит нас, бедных, то вправо, то влево, то вообще не пойми в
какую сторону. Много нам труда стоило их в этом убедить. Ну ничего,
зато теперь сюрпризец будет…
Летуны одобрительно загудели. Дима поднялся на ноги.
– Ты куда? – окликнул его Эрдман. – Сейчас раздача будет.
– Вахта, – лаконично ответил тот.
Солнце уже закатилось за горизонт, и небо на западе окрасилось в
желто-багровые цвета, расчерченные темно-серыми бороздами облаков.
Над головой стремительно темнело, в сгущающихся сумерках уже
зажглась одна яркая звездочка. Дирижабль шел над горами на высоте
около километра: пики и заснеженные вершины скорее угадывались, чем
были различимы в сумерках, а в ущельях уже лежал густым белым
одеялом сизый туман.
Диме предстояла пятичасовая ночная вахта, причем задача перед
ним стояла несложная: глядя в предусмотренные в кормовой части
палубы оконца, подать сигнал тревоги в случае приближения
вражеского аэроплана. Хотя он и не был уверен, что сможет
разглядеть хоть что-то, когда снаружи наступит полная темнота.
– Завтра пройдем почти над самой столицей, – сказал по-русски
Алекс, появляясь в полумраке дека. – Если из зениток не обстреляют,
то разведчика пришлют точно. Жарко будет.
– Ты давно здесь? – тоже перешел на родной язык Дима.
– Третий год уже.
Алекс опустился на корточки и привалился спиной к переборке.
Движения у него были резкими, какими-то дергаными, нервными: Диме
подумалось, что так обычно двигаются во время охоты мелкие хищники
вроде горностаев или куниц.