Хуже то, что подобные контр-адмиралу
Гулю пролезали на высокие посты, не обладая теми качествами,
которые требуются на этих должностях. Так, мне кажется или я
действительно становлюсь похожим на ворчливого, вечно чем-то
недовольного деда?
В общем, он и я любили друг друга,
как кошка с собакой, уже давно. А после моего демарша с самовольным
отбытием в систему «Бессарабия» и оставлением расположения дивизии,
Гуль попросту приписал меня к врагам народа и своим личным. Видимо,
после того, что произошло, мне не отвертеться и мой смертельный
друг уже потирал ручки… Ладно с этим тоже всё ясно, прощения от
него не жди. А кто же являлся пятым из сегодняшних вершителей моей
судьбы и карьеры?
Ну конечно, беда не приходит одна.
Пятым членом Комиссии был ещё один мой старый знакомец – его
императорское высочество, великий князь Михаил Александрович. Этого
только мне здесь не доставало. Хотя находился князь в данном
секторе пространства закономерно, ведь Семеновская дивизия была
подчинена именно ему, как командующему и шефу императорской
Гвардейской эскадры. Не знаю, куда князь Михаил подевал вторую
половину гвардии, а именно 1-ю Преображенскую дивизию, но
присутствовал на этом заседании он вполне законно.
То, что от великого князя ожидать для
себя не стоило ничего хорошего, я знал наверняка. В отличие от
контр-адмирала Гуля, с которым нелегкая меня свела менее года
назад, с Михаилом Александровичем мы были знакомы столько же,
сколько я знал и Таисию. И знакомство это не отличалось взаимной
любовью и уважением. В отличие от своего родного брата, великий
князь, всегда державшийся холодно и пренебрежительно в отношении с
нижними по званию чинами, заслуженно был нелюбим в среде флотского
офицерства.
Наш конфликт начался с того, когда я
в жёсткой форме, без лишнего пиетета в отношении «царственной»
особы, поставил его на место в присутствии большого количества
людей. Ссору удалось погасить, сам император вступился тогда за
меня и перевел все в шутку, сохранив лицо своему брату. Как не
интерпретировать эту фразу, сохранил он ему лицо в обоих случаях.
Но как вы понимаете, высокие персоны, почему-то мнящие себя
избранными и какими-то особенными, не забывают подобных оскорблений
в свой адрес. И всё последующее время, как я знаю великого князя,
от него постоянно прилетала в мой адрес какая-нибудь пакость.
Спасало всегда меня то, что Михаил Александрович был ума недалекого
и натурой ветреной и непостоянной, поэтому все его гадости не
приводили к желаемому результату. Я и сейчас невольно улыбнулся,
смотря на него и вспоминая моменты, когда князь пытался мне в
очередной раз насолить.