— Племянница, зная твою
всепоглощающую любовь к подсудимому, я не сомневаюсь что лучшего
адвоката, чем ты, ему не найти, — ехидно ответил великий князь,
смотря прежде всего на Самсонова и ища у него поддержки. — Поэтому
контр-адмирал Васильков может смело нас покинуть, не опасаясь, что
его точку зрения некому будет до нас донести. Я поддерживаю ваше
решение, господин адмирал, и так же настаиваю, чтобы подсудимого
вывели из зала.
— Иди Александр Иванович, мы тебя
пригласим, когда закончим, — опустив глаза, подытожил
командующий.
Я, как пламенный революционер,
захваченный в плен проклятыми буржуинами, с гордо поднятой головой
покинул аудиенц-зал, перед этим успев подмигнуть Тасе, чтобы та
сильно за меня не беспокоилась. Девушка грустно и немного обреченно
улыбнулась в ответ, провожая меня взглядом до дверей…
Я был спокоен, как человек уже
знающий свою дальнейшую судьбу. Заранее понимая, чем окончиться
заседание Военной Комиссии, иначе бы её вообще не собирали, я
выкинул из головы все ненужные мысли, и даже был рад тому, что меня
выставили за дверь. В десятый раз доказывать, что ты невиновен,
людям, которые это прекрасно знают и все равно желают тебя
наказать, дело неблагодарное.
Я вышел в коридор, прошел в холл
аудиенц-зала и сел у одного из панорамных иллюминаторов. Кроме
нескольких офицеров и охранников здесь сейчас никого не было, и мне
никто не мешал побыть одному. Мысли невольно устремились на день
назад, к сражающемуся из последних сил «Измаилу», к его отважной
155-ой «железной» эскадрилье, к Янине, которую я знал со времен
Военной Академии, к Фёдору Афанасьевичу – моему верному другу и
боевому товарищу…
Я не терзался в этом момент, не рвал
не себе рубаху и не взывал к несправедливости небес. Нет, я
спокойно, тихо и даже улыбаясь, прощался сейчас с близкими мне
людьми, которых ценил, любил и уважал. Я вспоминал сейчас нашу
первую забавную встречу с Волынцом на Вендене-4, когда тот служил
полковником республиканского флота одной из планет Конфедерации.
Смешно же он тогда выглядел, напялив на себя казацкий кафтан и
опоясанный широким кушаком, в который были воткнуты два
стилизованный под старину пистолета… Да, это было забавно
наблюдать, то так мило… Его бахвальство и бесшабашность и в простом
разговоре и в жестоком бою, все это я вспомнил и снова
заулыбался…