Иной - Тайный Двадцатигранник - страница 11

Он не припомнит, чтобы она лезла в чужую жизнь. Вообще семья у него достаточно демократичная, но мать – очень мелочная женщина. У нее все расписано в календарике, все везде структурировано и вообще, если бы у нее была возможность, благодаря ее мелочности, она бы могла писать поэмы на рисовом зернышке. Эта мелочность имеет корни из детства, что у нее было очень буйным и неспокойным, она не очень любит себя в детстве. Она не сильно любит, что думала и то, как поступала. Видимо демократичность отца, и мелочность матери так идеально подошли друг к другу. Что теперь у них вся жизнь если под не полным, то под хорошим контролем.

Жизнь этих людей не сказать, что скоротечна, но и не сказать, что медленна. Жизнь не бывает статичной, лишь ее проявления могут быть в этой жизни статичны или динамичны, но жизнь никогда не останавливается. Она себе такого не позволяет. И вот в конце дня, после восьми-семи часов забивания головы непонятно чем, можно и поучиться, правда желания как такового нет. Нет вообще, потому что когда ты немного немало устал, да еще после домашнего задания – учиться чему-то дельному хочется в последнюю очередь. Заканчивается его день закатом, знаменующим конец этого долгого и не очень продуктивного дня.

Немного подробно хочу поговорить о Семене Альбертовиче, потому что он здесь был не всегда, пришел он два года назад и уже знает, кто, что в этом классе может, а что не может. Этот человек явно начитан и очень тонко чувствует людей, а не только предмет его преподавания. Сам этот человек весьма таинственен и в то же время открыт, к нему просто так нельзя подойти, нужен хитрый способ самостоятельно его чем-то выманить из своей неприступности. Походу так и произошло и что произошло, я сейчас расскажу.

______________________________________________

Стоял пасмурный и очень темный день. Толстые тучи поглощали большую часть фотонов, что не могут сквозь них протиснуться. Еще стоял очень сильный ветер, шквальный такой, а если взобраться повыше и посмотреть вдаль, то можно увидеть редкие такие вспышки, а также ливень вдалеке. Гроза пролетела мимо города. Днем ввиду таких обстоятельств было темно. Прояснений в течение дня не наблюдалось, но ветер бушевал как дитя в огромном поле, несмотря на высокие дома, переулки, машины и деревья. Одинокий парк, что был брошен давным-давно, пустует, трава на нем пожелтела, потому что краска на ней высохла и начала слезать. На скамейках треснула краска, и ее кусочки изредка вылетают с большой силой, подчиняясь ветру. В такой атмосфере начался сентябрь. А холод стоит – прям "дубак". В этом году осень будет холодной. Сам по себе день прошел достаточно спокойно, словно гроза прошла мимо. Споров и дискуссий не было, все затихло через всего неделю учебы, хотя сама она по себе в быт не превратилась. Превращается учеба в быт уже где-то в ноябре, но никак не в сентябре. Словно время в этом году чутка спешит с событиями. Хотя, может просто выпендривается, кто знает? Четверг, как вы помните – это физика. Урок тоже прошел в быстром темпе, хотя Олег и Саня вообще ничего не записывали – таких записей на тему движения по окружности у них очень много. Семен Альбертович не сильно обращает на это внимание, потому что знает, что они – это будущие физики, хотя видно, что этот человек что-то готовит. Что – неясно, но видно, что в нем концентрируется какой-то энергетический сгусток. Так это интуитивно воспринимает Олег. Вы же помните его видение мира? Вот-вот. Томительно было ожидание того, что этот человек хочет сказать, потому что Олег не догадывается о том, куда эта энергия направлена, потому что она закрыта каким-то странным барьером, и точно сказать куда, нельзя. Впрочем, сегодня Семен Альбертович ничего не говорил. Может у него какая-то важная работа, и он от нее копит в себе непонятный нестабильный энергетический сгусток? Видно же – потенциальная энергия этого человека растет в геометрической прогрессии. Хотя, впрочем, работа учителя – сложная и нервная. Здесь будь готов сжечь все свои нервные клетки, а затем, после первых выпущенных учеников обрадоваться долгожданному отдыху и это чувство обрывается новой партией людей, что нужно провести до выпуска. Более того, Семен Альбертович не только здесь работает, как он говорит, устает как кобыла – зато кушать всегда есть. Еще, в ВУЗах преподавать намного легче – меньше ответственности, рисков и ноши, да еще и сами по себе пары проходят гладко. Не совсем, но не так шероховато как в школе. Тут дело в возрасте и заведении. И все же ни к тому, ни к другому эта потенциальная энергия не относится. К чему же она действительно относится? Этот сгусток защищен плотной оболочкой и внутри него, концентрируется, словно проходит процесс брожения. Нужно узнать что это, или подождать пока эта потенциальная энергия не исчезнет. Исчезла – ну и пускай.