Перо вещего ворона не просто облегчает гадание, оно переводит его на качественно иной уровень. Ты больше не расшифровываешь знаки в чашке, не вспоминаешь их значение, встраивая его в контекст ситуации. Ты просто читаешь их. Смотришь и сразу знаешь, что они означают, как будто пиктограмма становится иероглифом, обозначающим не слово даже, а целое предложение. И все ускользавшие раньше нюансы: положение знаков относительно друг друга, их место на стенках чашки, их размер, яркость или бледность — всё идет в ход, всё становится важно. И вот я села над чашкой Швецова.
Чашка наглядно разделилась на две стороны: обычную-бытовую и магическую. На магическую я сразу смотреть побоялась, начала с чего попроще. Там все было довольно-таки понятно. Одна жена, один ребенок. Несколько больших долгов — не людям, а учреждениям. Кредиты, вероятно. Странно, но ладно, у кого их нет. Дом. Свой дом, старый, семейный. Опять странно, а я почему-то думала, что он от Норы, но кажется, нет. Дом заложен, но выплаты платятся вовремя, опасности нет. Две работы. Масса проблем со здоровьем, стоят на стыке обычной жизни и магической (логично). Знак исцеления рядом, то есть, судя по всему, не так давно все было хуже, а сейчас что-то Швецова вытягивает. Интересно, что. Много мертвых родственников, включая родителей, тоже стоят на стыке обычной жизни и магической — знак защиты совсем рядом, стало быть, частично они его прикрывают от проклятий. Но полностью это ситуацию не объясняет, никакой мёртвый род, особенно обычный, не магический, от такого не сбережет.
Наконец я решительно сказала себе, что перед смертью не надышишься и не насмотришься, так что надо уже посмотреть в глаза главным проблемам. Вообще, забавно: проблемы швецовские, а смотреть на них боязно почему-то мне. Я решительно повернула чашку другим краем. Там, конечно, творилось такое, что цензурными словами не описывается. Оба проклятия были за убийство мификов.
Тут мне пришлось отложить перо, отставить чашку и снова полезть в смартфон. Вот мама ворчала на меня, на какой-такой случай я оцифровываю все рукописи. Это же секретность страдает! Это же ужас-ужас что может случиться! А вдруг они самовольно утекут в сеть, и всему конец! Зачем же так рисковать? А вот зачем. Затем, например, чтобы было куда посмотреть, когда под рукой ни книжки семейной, ни мамы, чтобы ее спросить (а если звонить, так она совершенно правильно скажет, что это «не-те-ле-фон-ный разговор»!), а тебе нужна информация, которую ты «не знала и забыла», по любимому выражению всё той же мамы.