Всем посторонним приходится немало побегать, чтобы оформить
пропуск в посёлок. Дядя Витя приезжал в начале марта, и только его
форма допуска и воинское звание позволили быстро оформить ему
пропуск на территорию посёлка. Мы с ним часто общались, так как он
жил в соседнем домике и либо он заходил к нам, либо я бегал к
соседям. Хотя какие из них соседи, привечали меня там, как своего,
и мы свободно общались, пока джуниор находился в школе или на
тренировке. Занятия с ним мы тоже перенесли к ним в дом, так как у
нас лаборатория опечатывается, а в помещении учебной комнаты
поселилась домомучительница.
Конечно, она ничем не схожа с фрекен Бок, но, тем не менее,
девушка молодая и очень серьёзная. Похоже, это её первое
самостоятельное задание и она к нему относится весьма ответственно.
Следит за мной чуть ли не поминутно, тщательно выполняя обязанности
нянечки и домработницы.
А ещё первое знакомство у нас было окончательно испорчено по
моей вине. Когда мне её представили, как Людмилу Алексеевну по
фамилии Голая, меня разобрало дикое хи-хи. И я не мог успокоиться
несколько минут, а из меня вовсю сыпались смешинки. Конечно,
девушка сразу на меня обиделась. Пришлось дико перед ней
извиняться, а также просить прощения. Приводить пример, что у
джуниора фамилия бабушки была Лысая, с ударением на первый слог, и
ничего.
А ещё пояснить, что виновна проклятая начитанность, и стоило же
такому случиться, что перед моим мысленным взором сразу встал образ
незабвенной товарища Ирины, дочери ответственного руководителя
товарища Голого. За коей в «Сказке о тройке» столь безуспешно
пытался ухаживать старший из магистров Роман Ойра-Ойра. И что
особенно у меня запечатлелось, то это заключительная сцена полного
его афронта в этой эпопее. Когда товарищем Ириной ему был дан от
ворот поворот, по настоятельному требованию товарища Голого,
выяснившего наличие жены у указанного старшего из магистров.
Пришлось не раз извиниться и пообещать предоставить ей
соответствующее произведение для прочтения. Вот только выявилась
небольшая закавыка, «Сказка» нигде не издавалась, а у соседей
наличествовала только в виде отсиненой копии. Опять же, что ни
говори, а наша домомучительница служит в конторе, так что
затруднительно предсказать её реакцию на данное произведение. В
любом случае, я ни за что не сдам источник этой литературы.