В библиотеке нас так нагрузили словарями и полезной литературой,
что обеим девушкам пришлось совершить несколько рейсов к машине,
загружая книги в багажник. А самое ценное, что на кафедре пообещали
через недельку выдать замечания к переводу. Также постановили, что
участие Верочки в переводе книги будет зачтено, и по нему будет
выставлена оценка. Порекомендовали глубже привлекать к работе
товарища Людмилу, отмечая её отличные познания в английском языке,
так как она была у них одной из лучших студенток.
Вот и ладушки, так что мне удалось подготовку текста к переводу,
редактуру и последующее перепечатывание сгрузить на
домомучительницу. Авось её учительский пыл слегка поутихнет, а тут
с неё будет ощутимая польза. Один чёрт её нам навязали, вот я и
решил хоть так использовать её с выгодой.
Всё равно, в первое время бабуля очень ограниченно допускала её
до готовки, и только обучала этому искусству. Оказалось, что та
небезнадёжна и постепенно ряд работ по дому перепоручили ей. Таким
образом, я оказался в роли той собаки, «которая смотрит на жизнь,
как на консервную банку, привязанную к ее хвосту. Набегается до
полусмерти, усядется, высунет язык, посмотрит на банку и скажет:
Ну, раз мы не можем от нее освободиться, пойдем в кабачок на углу и
наполним ее за мой счет»[3].
А пока я её использовал, как редактора перевода и секретаря
машинистку. В результате чего у неё оставалось меньше времени
совать свой нос в те вопросы, что её совершенно не касаются. В
остальном же товарищ Людмила оказалась выше всяческих похвал.
«Спортсменка, комсомолка, наконец-то, она просто красавица», как в
фильме говаривал небезызвестный товарищ Саахов.
Уж и не знаю, почему она не сумела решить главного вопроса
высшего образования, то есть подыскания достойной партии. Но скорее
всего виной тому её излишняя серьёзность и отсутствие на факультете
достойных кандидатов. Возможно, сказалась излишняя стеснительность
и закомплексованность.
А то я как-то случайно вогнал её в краску, откровенно говоря,
совсем непреднамеренно. В тот день был сильно погружен в работу, и
не сразу отвлекся на звонок в дверь. Обычно я не хожу её отпирать,
так как мне очень непросто дотянуться до высоко расположенного
замка, и приходится тащить табуретку из кухни. Но звонок прозвонил
вновь, и я поспешил к входной двери. Тут-то и увидел, как она
выскакивает из душа, на ходу набрасывая халатик. Обзор был, так
сказать, как из первого ряда стриптиза, и она при этом дико
покраснела. Притом вся, и не только лицо, но также все доступные
обзору части тела. Всё это выглядело так мило и невинно, а к тому
же необычайно эротично.