Алые глаза недобро
сверкнули, и пещера погрузилась во мрак. Иномирец скрылся в
тенях.
Губы дрогнули, на глаза
навернулись слезы горькой обиды.
– Я не боюсь тебя, –
обхватив колени руками, Безымянная зажмурилась, – не
боюсь.
***
Она едва ли понимала,
сколько времени прошло.
Полудрема сменялась
болезненным пробуждением, когда тело затекало.
Нитка связи на груди
иногда болезненно вспыхивала, натягивалась и опадала через
мгновение.
Ш’янта и след простыл,
сколько бы Безымянная не звала, а иномирец хранил мрачное молчание.
Чернота сгустилась, журчание воды рядом ушло на второй план.
Яростно утерев выступившие слезы, она широко распахнула
глаза.
– Тьма – мой лучший
друг, – шептала Безымянная как заклинание, медленно продвигаясь
вглубь каменного мешка, скользя ладонью по холодной
стене.
С размерами вышла
ошибка.
В первый раз она не
поняла, что пещера – на самом деле часть туннеля. Просто мрак скрыл
от нее едва заметный поворот, куда, скорее всего, ушел иномирец. В
нос ударил запах сырости и гнили, слабой сладости и дыма, под
ногами хрустели мелкие камешки.
Потолок то падал вниз,
заставляя ползти на четвереньках, то поднимался, позволяя встать в
полный рост. Коридор петлял, скручивался, уходил под чудовищную
каменную толщу и поднимался вверх под таким углом, что к концу
подъема ноги ныли и молили о пощаде.
Когда в голову закралась
предательская мысль вернуться, то, наконец, повеяло свежестью.
Коридор расширился, открыв совершенно фантастический
вид.
Впереди поблескивала
овальная платформа, гладкая, как зеркало, не меньше доли в длину и
столько же в ширину. Стены расселины огибали это место, будто
заключали зеркало в каменную рамку. Поверхность светилась изнутри,
точно кусочек янтаря, в котором нашли последнее пристанище тысячи
светлячков.
Ш’янт замер у самого
края. Вокруг иномирца сплелась настоящая паутина из светящихся
красных линий. Кроваво‑красные огоньки крутились над его головой,
потом улетали прочь и скрывались где‑то за
стенами.
Иномирец не обернулся,
даже когда Безымянная подошла вплотную и принялась с интересом
наблюдать за его движениями, стараясь не встречаться с оледеневшим
взглядом. В горле встал тугой комок страха, но назад дороги не
было.
Упрямо рассматривая
огоньки, она переминалась с ноги на ногу и открыла рот, чтобы
задать вопрос, но иномирец заговорил сам.