«Много возни будет с
этим телом, а Первородная не может ждать».
– Я ждала триста
лет! Что такое еще несколько месяцев в сравнении со столетиями,
проведенными в неподвижном саркофаге собственного
тела?
Клаудия никогда бы не
смогла привыкнуть, что каждая ее мысль делится на двоих. Иногда
такое единение разумов даже пугало ее, ведь любое неосторожное
слово могло повлечь за собой наказание.
Но в то же время в груди
всегда становилось горячо, когда Первородная вступала с ней в
диалог.
Невозможное, невероятное
единство! Да не с кем‑нибудь, а с самой богиней! Старшей из дочерей
Пожинающего, сильнейшей из всех детей ушедшего создателя
Рагур’ен.
И она избрала ее,
Клаудию, своим временным вместилищем!
Открыла ей планы,
доверилась, показала, как хрупок мир за пределами привычной для
человека скорлупы и что случится, если не предотвратить катастрофу,
не остановить проклятую кровь.
И для этого Первородной
нужно тело.
Клаудия даст ей его. В
лучшем виде: подготовленное и усмиренное.
Ожидание окупится
сполна, когда королева наконец получит возможность вновь править
своим королевством. Разумеется, ничто не дается просто так. Мало
кто помнит то время, когда Первородная твердой рукой властвовала на
землях Рагур’ен. Могут подать голос несогласные. Или, что еще хуже,
– другие дети Пожинающего.
За три столетия они
привыкли править в своих стигаях.
Но у Первородной будет
новое вместилище и верная армия, готовая подмять любого, кто
встанет на пути.
Клаудия помнила те
первые дни, когда, будучи еще совсем зеленой девчонкой, услышала
зов Первородной. Едва заметный шепот, что преследовал ее днем и
ночью. Не давал покоя, вселял страх и благоговейный
трепет.
Она была нескладной и
восторженной, как Май. Наполненной иллюзиями и хрупкой, точно
кувшин с пенящимся пивом. Глаза ее блестели радужным предвкушением
чуда, но вскоре ему суждено было развеяться.
Ее народ был изгнан из
северного стигая в земли бесконечных песков, на жаркий восток.
Только лишь за то, что их верность Первородной оставалась
незамутненной, не принимающей власть людей в божественном городе.
Вместо того, чтобы искать способ пробудить великую богиню, люди
позволили ее силе ускользать, как песчинки ускользают сквозь
пальцы.
И ее почитатели жестоко
поплатились за неповиновение.
Клаудия хорошо помнила
родину своего детства.