– Разрывов может
быть больше, чем один.
Голос богини звучал
глухо и раздраженно.
Несмотря на то, что
голова была забита под завязку, Клаудия поглядывала на дорогу,
чтобы не проворонить тот момент, когда волков стоило отпустить.
Нельзя было показываться на них у ворот или в городе. Стражники
священных зверей не жаловали.
Клаудия остановила Цивку
и спешилась, приказав Май сделать тоже самое. Та недоуменно
передернула плечами, но спрашивать ничего не
стала.
Волки подчинились
короткому приказу и через несколько секунд скрылись за изгибом
дороги. Когда придет время, они откликнутся на зов Клаудии, чтобы
забрать путников и двинуться дальше.
Какое‑то время они
шагали по дороге в полнейшей тишине. Май осматривалась по сторонам,
что‑то бормотала под нос и иногда касалась пальцами лямок дорожного
мешка. Шаг ее был легким, стремительным, будто в теле накопилась
целая прорва силы, которую хотелось потратить.
Стертые богиней горести
пока не омрачали ее разум, но Клаудия не забывала, что рано или
поздно плотина чувств прорвется. И к этому моменту она рассчитывала
добраться до поместья и упрятать Май за высокими стенами. В
тренировках скорбь испариться быстрее, а Базель легко выбьет мысли
о гибели матери и неизвестном будущем из белокурой
девчонки.
Та даже не помыслит о
побеге.
О мести, возможно. О
борьбе с болезнью.
Именно эти стремления
стоило вложить в нее.
Ворота города быстро
приближались, уже можно было рассмотреть, как желающие войти и
выйти превратились в два тонких ручейка. Один наполнял город
торговцами и путешественниками, второй вымывал из него тех, кто
отдохнул и решил покинуть гостеприимные стены.
Стражники придирчиво
проверяли всех прибывших. Подняли оружие, приказывая остановиться.
Лица у двух крепких мужчин, облаченных в легкие кожаные доспехи,
были угрюмыми и уставшими.
Тот, что был моложе –
рыжеволосый и нескладный – странно ухмыльнулся, не отрывая глаз от
девчонки, но стоило ему столкнуться с холодным взглядом Клаудии,
как большая часть самоуверенности слетела с юнца и пылью осела на
земле.
Май опустила голову и
густо покраснела. Недобрые шутки и грубые смешки совершенно сбили с
толку. Все, о чем она могла мечтать – поскорее оказаться в
гостинице, но Клаудия не торопилась.
– Куда претесь? – грубо
крикнул старший. Черноволосый, но уже изрядно полысевший, на
затылке жидкий хвостик был перетянут кожаным ремешком. Смуглое лицо
наискосок пересекал лиловый рубец, из‑за чего мужчина выглядел
по‑настоящему жутко. В серых глазах – ни капли почтения, хотя
откуда ему было знать, кто перед ним, – есть документы на въезд?
Без них пускать не велено!