– Посмотри на меня, ми! – он повысил голос и с еще большей силой сдавил руку.
Охнула от боли и все-таки открыла глаза.
– Ты ведь хочешь стать моей, ми?
Я заледенела от ужаса, но все равно сказала:
– Хочу.
– Вот и славно.
Он наклонился и с оттяжкой лизнул щеку. Затем добрался до губ и начал их целовать. Но не просто целовать, жрец с рычанием кусал их, сосал, а потом и вовсе проник в рот языком. Мне казалось, пытка никогда не закончится. Вот только это было лишь начало.
Наглые руки дотронулись до груди, сжали, вырвав крик протеста, но жрецу было все равно. Более того, он захотел большего, начал расстегивать пуговицы, дабы добраться до обнаженного тела.
– Какая вкусная ми, – бормотал Мифил, словно сумасшедший. – Какая нежная кожа.
Пуговицы были расстегнуты, а платье сдернуто с плеч. Воздух тотчас дотронулся до кожи прохладными пальцами. Я задрожала от ужаса и отвращения. Губы жреца приникли к обнаженной груди, одной рукой он продолжал держать меня, второй полез под подол. Из последних сил я попыталась сжать ноги, но куда там, коленки сами раздвинулись приглашая.
– Какая ты страстная, ми, – восхищенно проговорил он. – Не зря я выбрал тебя.
Пальцы жреца проникли к самому сокровенному месту, поглаживая дразня. Я от ужаса прикусила губу, боль огненной волной пронеслась по жилам, вымывая подчинение, даря возможность сопротивляться. У меня вдруг появилась уверенность, откажи я, жрец не сможет заставить снова.
Встрепенувшись, я с силой укусила Мифила за шею. Тот взвыл и отпрянул, рука из-под подола тут же убралась.
– Я не хочу вас! – проговорила громко и с чувством. – Никогда и ни за что. И вы не можете меня заставить, больше я не поддамся.
– У кошечки появились острые зубки, – потирая шею, сказал жрец. – Что ж, иди, держать не стану. Вот ключ.
И швырнул его прямо в меня, но я была готова и отскочила. Ключ со звоном врезался в каменную стену. Быстро накинув на плечи платье, я застегнулась и, пока он не придумал еще чего-нибудь, схватила ключ и вставил в скважину.
– Зря ты мне отказала, ми. Верховному жрецу не отказывают, – слова догнали на пороге. – Обидела меня, обидела Темного.
Я вздрогнула от пронзившего меня дурного предчувствия, но постаралась абстрагироваться. Возможно, жрец специально говорит гадости, чтобы испугалась, одумалась и сама отдалась ему.