Оптимистично потрескивал костёрчик, катилось по небу солнце,
приятно согревая обнажённое тело. Я уже практически перестал
ощущать этический дискомфорт от пребывания в голом виде. Лишь
свежий ветерок иногда холодил спину вызывая мурашки. На текущий
момент я решил основные проблемы: напился, поел и согрелся, вот
только чувство тревоги всё не отпускало. Тянулось долгое ожидание
результата эксперимента с поеданием падали. Помню ребёнком мама
давала мне есть дикие, собранные в лесу грибы, только спустя два
часа с того момента как сама их пробовала, неважно варёные или
жаренные. Вот и сейчас, я пытался выдержать примерно тоже время,
чтобы констатировать успех или провал дегустации. Я всё ждал
каких-то болей, судорог и мучительной смерти от отравления трупным
ядом, но ничего подобного не наступало. Через какое-то время я
перестал мандражировать и принялся строить дальнейшие планы. Затем
и вовсе принялся за работу по дальнейшей заточке режущей
пластины.
Наконец прошло достаточно времени для того, чтобы я расслабился.
Желудок однозначно успел переварить съеденное непотребство и
пустить дальше по кишечнику, тот в свою очередь, впитал из
переваренной массы всё что мог и пустил это в кровь. При этом я не
почувствовал каких-либо неприятных ощущений, и скоро наступило
насыщение. Второе ухо оставил про запас. Ночевать я решил здесь же,
однако до темноты мне предстояло сделать ещё пару важных дел.
Во-первых, необходимо было заготовить на ночь дров и маломальский
оборудовать ночлег, а во-вторых, я всерьёз вознамерился обзавестись
одеждой.
Уже гораздо более хорошо заточенной пластиной я примерился и
сделал первый разрез вдоль брюха оленьей туши, начиная от места,
где огонь оставил шерсть целой, и вверх к голове. Под нижней
челюстью я остановился и располосовал шкуру уже поперёк, вокруг
шеи. Затем я измазал пальцы золой, чтобы не скользили, и попробовал
отделить кожу за уголок. Та неожиданно поддалась, и я,
воодушевлённый успехом, взялся за новые разрезы вокруг передних ног
и посередине туловища. Несколько раз приходилось прерываться и
подтачивать пластину, зато после правки та резала быстрее и чище. В
конце концов, я стащил с туши намеченный кусок шкуры и разложил его
на брёвнах. Внешняя сторона шкуры, рыжая в светлых пятнах,
выглядела вполне прилично, хоть и чернела кое-где подпалинами, но
вот оборотная часть смотрелась куда как хуже, и к тому же приторно
попахивала. Немного поколебавшись, я набрал в жестяное ведро углей
и высыпал на свежеснятую кожу. Повторял действие пока не засыпал
весь отрез целиком, а затем стал ворошить и раздувать угли. В
итоге, моя задумка оправлялась: сырая кожа подзапеклась и
почернела, пропитавшись золой. Запах плоти свежей сменился чуть
легче переносимым запахом палёной. Правда шкура заметно погрубела и
деформировалась, но с этим уже можно было смериться.