Он неторопливо шел вдоль берега, совершенно не обращая внимания
на пристроившегося хвостиком скакуна и несколько странных взглядов
со спины. В одном месте остановился, чтобы посмотреть на верхушку
высокой сосны, чему-то загадочно улыбнулся. Затем углубился в лес,
погулял уже там. Снова вернулся к реке. С наслаждением умыл
лицо прохладной водой. Беззаботным гулякой побрел дальше, краешком
глаза приглядывая за резвящимся конем. Наконец примерно через час
отыскал небольшую, но уютную полянку, окруженную со всех сторон
непролазными дебрями храмовника и, бросив наземь свой неудобный
талисман, растянулся на траве во весь рост, с удовольствием
подставив лицо теплым солнечным лучам.
Карраш покрутился вокруг, старательно обнюхал кусты,
с аппетитом съел какую-то мелкую живность, которую нашел тут
же, в траве. А убедившись в отсутствии посторонних, со
счастливым сопением пристроился рядом с хозяином. При этом
умудрился совершенно неимоверным образом изогнуть ноги, будто там
было не три, а как минимум десять суставов, поерзал и,
наконец, свернулся клубком наподобие гигантского кота, прикрыв
хищные желтые глаза и выставив торчком оба мохнатых уха.
– Смотри, увидит кто… как потом оправдываться будем?
Гаррканец неопределенно хрюкнул и махнул длинным хвостом.
– А ушастые? – снова спросил Белик, и вот тогда
Карраш недовольно заворчал. – Знаю, мы их не любим, но
придется потерпеть до дома. Как думаешь, Траш там не скучно
одной?
– Гр-р-р…
– Вот и я так считаю: наша малышка не из тех, кто позволит
себя обидеть. Думаю, голодной она всяко не останется – места
там дикие, нехоженые. Зверье непуганое. Людей почти нет, поэтому
разглядывать ее некому. А мы потом по дороге подхватим.
Гаррканец томно вздохнул, но долго отдыхать ему не дали: где-то
в стороне послышался треск разрываемой ткани, сдавленный вскрик,
а затем и болезненное шипение, будто агрессивный храмовник,
раскинувший свои владения на много сотен шагов вокруг, поймал в
колючие объятия какого-то незадачливого путника.
Карраш моментально оказался на ногах, хищно озираясь и щеря
крупные белые зубы. Белик тоже прислушался, но почти сразу
расслабился и покачал головой.
– Ну, надо же… совсем спятили, дурехи!
Он со вздохом поднялся и, обогнув опасную растительность по
краю, углубился в лес, ориентируясь на хруст веток и чужие голоса,
в которых все больше проступало отчаяние.