Элиар отвел взгляд. «Плащ тени» – заклятие высшего уровня,
которым люди точно не могли овладеть. А если все же и сумели,
то только с помощью кого-то из перворожденных. Тем не менее именно
«Плащ» был использован орденом в прошлый поход, именно от его силы
погибла большая часть отряда людей и эльфов, о нем
предупреждали владыки бессмертных, и это – тот
неоспоримый факт, против которого у них нет аргументов. Вернее,
пока еще нет.
– Хватит. Еще не хватало нам схватиться друг с
другом, – вмешался Танарис. – Элиар, остынь. Таррэн,
сходи за смертным, если хочешь. Нам действительно не следует
задерживаться. Только если найдешь, будь добр, расплатись пощедрее…
за меня. А то ведь не сдержусь, если увижу – прибью.
Достал.
Элиар непримиримо сверкнул глазами, но все же смолчал,
а темный бесшумно исчез в лесу, провожаемый мрачными взглядами
смертных и почти озвученными пожеланиями провалиться подальше.
Таррэн скользил среди молчаливых деревьев, настороженно
прислушиваясь и пытаясь уловить хоть какие-то признаки чужого
присутствия. Мальчишка не мог забраться далеко: гаррканец все же не
дикий зверь, пройдет не везде. Соответственно они должны выбрать
наиболее удобный для изнеженного скакуна путь.
Погрузившись в раздумья, эльф свернул к реке, где обоих видели в
последний раз, и остановился возле раскидистой ивы, где
виднелся отчетливый след конского копыта. Внимательно его осмотрев,
темный нахмурился, потому что только сейчас подметил пару
странностей, которые раньше упустил из виду: во-первых, гаррканец
оказался не подкован, а такого быть не должно – копыта
непременно сточит. Однако красовавшийся перед его глазами след был
почти безупречен – отличный слепок крепкого и тяжелого копыта.
А во-вторых, поперек копыта шла необычная полоса, будто кто-то
разрубил его на две половины. Никаких признаков скола по краям, ни
даже неровностей по идеально ровному полукружью. Такое редко
встретишь даже у молоденьких жеребят, а тут – взрослый
конь, не первый год ходящий под седлом. Очень странно…
Таррэн присел, непонимающе проведя пальцами по необычному следу,
и только поэтому заметил второй отпечаток, которого прежде не было
видно – он был скрыт густыми ветвями старой ивы, спускающимися
почти к самой воде. Точно такой же ровный, неестественно четкий и
глубокий след правой передней ноги. Тоже – неподкованной.
И у него так же, как у первого следа, имелась глубокая
поперечная полоса.