Вообще-то контр-адмирал Лангсдорф
приказал в бой ввязываться при крайней необходимости, и только при
проходе через Канал – а так англичане называли пролив Ла-Манш. Но
при этом флагман в разговоре особо отметил, что было бы желательно
демонстративно атаковать английские трампы посреди Атлантики
артиллерией, причем разрешил выпустить одну-две торпеды по наиболее
значимым военным целям. Районом для охоты выделен район от островов
Зеленого Мыса, где находился английский крейсерский отряд, до
Марокко. Осталось только туда дойти и начать охоту…
Шульц перебрался через открытый люк
во второй носовой отсек, разделенный перегородкой на две неравные
части. В первой, очень маленькой, чувствовался неистребимый запах
гальюна, похожего на будку, да пара двух ярусных коек для
фельдфебелей. Во второй, намного большей по размеру, стояли уже
четыре «двухэтажных» койки для офицеров, а за ними, с левого борта
у переборки центрального поста была его командирская каюта, которую
Генрих всегда с усмешкой называл «собачьей конурой» - в пенал
умещалась узкая койка, встроенный в стенку шкафчик и откидной
столик. Двери не имелось, ее заменяла штора. Супротив каюты были
рабочие места акустика и радиста, так что даже лежа на койке, он
просто не мог не быть в курсе всего происходящего на лодке. Под
палубным настилом расположена аккумуляторная батарея и
артиллерийский погреб, в котором хранилось 210 снарядов к 88 мм
пушке (еще десяток находился в водонепроницаемых кранцах первых
выстрелов у самого орудия) и более четырех тысяч патронов к двум
тяжелым 20 мм зенитным эрликонам.
Такова конструкция подводной лодки,
сочетающая предельно рациональный прагматизм и функциональность
отлаженного механизма в 67 метров длиной и почти в 700 тонн
водоизмещения, где каждый дециметр объема предназначен именно для
ведения боевых действий, в которых люди лишь исполнители задач и
служат приложением к приборам, устройствам и вооружению. Потому они
практически лишены того, что есть на надводных военных кораблях, не
говоря уже о недостижимом комфорте любого потрепанного угольщика. О
пассажирских лайнерах можно забыть сразу и никогда не вспоминать –
там идет действительно уютная жизнь.
- На горизонте пустынно, Генрих,
словно океан вымер, - в центральном посту Шульца встретил
своеобразным докладом штурман, капитан-лейтенант Краузе, его тезка,
ровесник и закадычный приятель на берегу, а вот в море самый
исполнительный подчиненный – германские офицеры всегда четко
разделяли служебные и личные отношения. Если бы заметили дым, то
обратились не по имени, а «господин корветтен-капитан».