В открытый люк, что вел в надстройку,
животворящей волной вливался солоноватый морской воздух,
приправленный тропической жарой – лишь вечером станет чуть
прохладнее, а сейчас везде царила жара – вот уже больше трех недель
лодка шла в надводном положении, громыхая дизелями. С Фолклендов
они вышли на два дня раньше эскадры, но спустя восемь суток
состоялось рандеву, где с «Альтмарка» было принято топливо – без
этой дозаправки пришлось бы очень туго, принятой ранее солярки в
цистернах хватило бы впритык, чтобы только добраться до Германии (а
ведь на море полно непредвиденных случайностей). Тут они расстались
– корабли адмирала Лангсдорфа рванулись вперед, а субмарина
потащилась им вослед, имея десять против 18 узлов экономического
хода. Одно хорошо – отряду придется огибать Британию севернее,
через кордоны английских крейсеров, а им предстоял ночной прорыв по
кратчайшему пути через Ла-Манш.
Центральный пост подводной лодки
служил своеобразным отсеком-убежищем и отделялся от других
выпуклыми сферическими переборками, которые могли выдержать
давление до десяти атмосфер. Здесь были сосредоточены все системы
управления, от перископов до приборов, вспомогательных механизмов и
боевой рубки командира с сидением. Третий отсек самый главный. Он
давал морякам возможность как действовать против неприятеля, так и
выжить, если в один из носовых или кормовых поврежденных отсеков
начнет врываться забортная вода. В последнем случае шансы хлипкие и
зыбкие, но они имелись. Все надежды были на крепкий стальной корпус
подлодки – в оконечностях 16 мм, в центральной части 18,5 мм, и 22
мм в месте соединения с рубкой. Такая толщина листов не только
обеспечивала погружение на 250 метров, но являлась непреодолимой
преградой для стрелкового оружия и авиационных пушек, а также
осколков снарядов, выпущенных из орудий тех же эсминцев – самых
опасных врагов субмарин. И позволяла выдерживать на относительном
отдалении, конечно, взрывы глубинных бомб – близкий разрыв, и тем
более попадание в корпус было смертельно опасным даже для этого
надежного творения германских корабелов.
Щульц пошел дальше, продолжая обход –
вахтенные занимали посты по боевому расписанию, остальные моряки
отдыхали, частью внутри, на своих койках. Но большинство выбралось
в надстройку и на верхнюю палубу, греясь на тропическом солнце –
курортные условия в сравнении с холодными и неприветливыми
Фолклендами, на которых особенно чувствуется суровое дыхание
близкой к ним Антарктиды. И потому подводники, как никто другой из
моряков, ценят часы и даже минуты, проведенные наверху в такие
исключительные дни. Волнения практически нет, тепло, на горизонте
не наблюдается опасных дымов и вражеские самолеты здесь кружиться
над головою не смогут – время летающих лодок «Каталина» или
поплавковых «Фейри», самых страшных врагов, когда идешь под
дизелями, еще не пришло.